laertsky.com
Главная страница
Карта сайта
Форум
лаэртский
Дискография
Песни и аккорды
Стихи und поэмы
Альбомы в mp3
Лаэртский Бэнд
Голоса Родных
Концерты
Акварели
Wallpapers
Ответы на письма
Бесило-Радовало
"Медведь"
со стороны
Переводы
Видеозаписи
Радиоэфиры
Публицистика
Иллюстрации
Подражания
монморанси
О программе
Эфиры 1992-95
Эфиры 1996
Эфиры 1997
Эфиры 1998
Эфиры 1999
Эфиры 2000
Эфиры 2001
Silver Rain
Заставки
Терминология
Сайты гостей
прочее
Читальный зал
Музей сайта
Гостевой стенд
Картинки недели
Архив рассылки
Голосования
"Месячные"
реклама
laertsky.com  |  архив рассылки  |  № 110  


Дух или тело

Писатель Владимир Сорокин обрёл популярность, какой прежде не знал. Виной тому - кампания против его романов "Голубое сало" и "Лёд". Молодёжная организация "Идущие вместе" требует признать эти сочинения порнографией и возбудить против автора уголовное дело. За писателя заступился даже госдепартамент США, заявивший, что уголовное дело против Владимира Сорокина представляет угрозу свободе слова в России.

Корреспондент "Алфавита" Борис СОКОЛОВ беседует с писателем не о скандальном уголовном деле, о котором сказано уже очень много, а о жизни и работе.

- Для начала - немного о себе. Ваша биография, в отличие от биографий поп-звёзд, никому неведома.

- Я родился в 1955 году в Подмосковье. Родители - интеллигенты, научные работники. Занимался рисованием, музыкой, хореографией, учился в четырёх школах, так как семья переезжала с места на место. Окончил институт нефти и газа, по специальности (инженер-механик) не работал. Зарабатывал на жизнь книжным дизайном и графикой. В 20-летнем возрасте попал в круг московского литературного и художественного авангарда. Всерьёз занялся прозой в 22 года. Первое сочинение - рассказ "Заплыв". Впрочем, самый первый эротический рассказ "Яблоки" я написал в 14 лет, но он не сохранился.

- Детские впечатления - самые сильные, след их нередко остаётся на всю жизнь. Какое вам запомнилось?

- Одно из самых сильных впечатлений в 3-летнем возрасте - посещение аэропорта Быково. Я видел и запомнил каких-то шумных белых чудовищ, это потрясло и впечаталось навсегда. В детстве особенно притягивали и возбуждали интерес, смешанный с ужасом, различные экипажи, начиная от заводных игрушек и кончая ассенизационной машиной.

- Машины есть машины. Вам, как литератору, должен быть ближе и интереснее человек. "Инженер человеческих душ" - определение затрёпанное, но в чём-то верное.

- Всю жизнь мучительно размышляю от природе человека. Я не сомневаюсь, что человек рождён как богоподобное существо, которое должно совершить долгий эволюционный путь. Но вот куда - наверх или вниз? Из всех философов о человеке для меня наиболее точно высказался Ортега-и-Гассет: "Человек - бесконечно пластическое существо, из которого можно вылепить всё что угодно". То есть мы ещё не завершены. А вот моя собака Савва завершена. И во многом счастливее меня, как мне кажется.

- Вы - учитель? Своими произведениями пытаетесь ли вы лепить что-то из читателей?

- Пытаюсь лепить что-то из себя. Лепить из других людей могут только вожди. Мне это глубоко противно.

Литература - удивительное, страшное и таинственное занятие, смысл которого, так же как и смысл существования человека, от меня ускользает. Я думаю, что у писателей нет выбора, так же как у музыкантов и художников. Это как выбор между "любить" или "не любить". Литература, как и любовь, просто свалилась на меня откуда-то сверху, и вот уже четверть века со мной.

- Вы работаете со словом литературным. А каково ваше отношение к текстам иной природы - к театру, кино, музыке?

- Больше всего я ценю музыку, самое совершенное из искусств, потому что музыка может жить в любом звуке, любом шуме. Кино - потрясающий жанр по силе воздействия. В этом - его сила и слабость. Весьма простыми средствами можно добиться присутствия в другой реальности, но зачастую эта реальность создаётся недалёкими людьми. Выходят сотни кинолент, которые дороги и высокотехнологичны, но тупы и примитивны по содержанию.

- А в российском кино?

- Сейчас далеко не лучшее время для русского кино, но шедевры есть. Например, "Хрусталёв, машину!" Алексея Германа. А любимых фильмов, - простите, предчувствую вопрос, - у меня нет. Как нет и любимых книг. Я люблю некоторые блокбастеры, например сериал "Чужие". Это мощная, захватывающая история, особенно "Чужие-4" Жана Жене. Там важна идея новой антропологии, слияния человека и монстра - слияния, обогащающего и усложняющего человеческую природу.

- Ваши тексты явно и сильно воздействуют на человеческую природу...

- Судя по последним событиям, безусловно. Возможно, конечно, вся эта эпопея с "Идущими вместе" - следствие июльской жары, но мои тексты всё-таки сыграли здесь какую-то роль.

- Доводилось слышать и читать, как вас сравнивают с маркизом де Садом...

- Да, конечно, и маркиз тоже. Весьма корректное сравнение. Слово "учитель" уже звучало, но назвать своими учителями я не могу никого. Вообще у меня единого учителя не было. Достойные люди меня учили понемногу, за что я им благодарен, и процесс обучения не завершён ни в литературе, ни в жизни. Я готов учиться дальше.

- Чем обусловлены те принципы, которые вы исповедуете в литературе, - повышенное внимание к телесному низу, естественным отправлениям, вообще к человеческому телу?

- Нехваткой телесности в русской литературе. В нашей литературе традиционно переизбыток духовности и психологизма. Более того, я как-то разочаровался в философах. Это произошло лет семь назад. Я достаточно много читал философов-постмодернистов - Дерриду, Фуко, Делёза, Гваттари. Меня стал раздражать их атеизм и самоуверенность. Для них существование мира и человека как будто лишено мистической тайны. Сейчас философию мне заменило искусство, а там посмотрим.

Я верующий человек. Бог - создатель этого мира и нас всех. О Боге лучше много не говорить, в него легче верить.

- Какую вы себе ставите задачу, когда берётесь за перо или, точнее, садитесь за компьютер?

- Сажусь за компьютер, когда есть некий план и некий импульс к написанию. Просто так стучать по клавишам я не буду. "Ни дня без строчки" - это глупый принцип, принцип графоманов. Садиться работать надо, когда есть что сказать. Творческий импульс - такая же загадка, как и любовный импульс. Вспыхивает желание в тебе, и его уже не остановить. Чувство творческого удовлетворения, когда вещь завершена? Да, безусловно, оно есть, но оно сопровождается и послеродовым опустошением. У меня такое опустошение было после "Льда". К счастью, уже миновало, но было.

Из новых вещей - пока я пишу только либретто оперы. Это большая задача. Музыку сочиняет замечательный композитор Леонид Десятников из Петербурга. Названия у оперы пока нет. Её идея такова.

В Советском Союзе опыты по клонированию человека начались ещё в сталинское время. Их возглавлял учёный, сбежавший из фашистской Германии в СССР и попросивший политическое убежище. Помимо научной стороны дела, он одержим idee fixe - воскресить пятерых великих композиторов - Вагнера, Моцарта, Верди, Мусоргского и Чайковского. На протяжении нескольких десятилетий ему удаётся это совершить. Учёный воспитывает клонов, как своих детей. Но в конце 80-х он умирает. Рушится Советский Союз, проект перестают финансировать. Пять "великих клонов" оказываются на улице. Вынужденные вести жизнь бомжей, они зарабатывают на хлеб концертами на вокзалах, в электричках, в подземных переходах. Опера - история жизни несчастных клонов.

Для меня это история не столько забавная, сколько трагическая. Дело идёт, но многое ещё впереди. Мы с Леонидом Десятниковым работаем вместе, встречаемся, навещаем друг друга. В марте будущего года должны представить готовую оперу в Большой театр.

Борис Соколов, "Алфавит" # 32 (104), 2002

  laertsky.com  |  архив рассылки  |  № 110
подсчетчики

 

Александр Лаэртский: laertsky@mail.ru. Администрация сайта: vk@laertsky.com.
По всем деловым вопросам пишите на любой из этих адресов.
При использовании оригинальных материалов сайта просьба ссылаться на источник.
Звуковые файлы, размещённые на сервере, предназначены для частного прослушивания.
Несанкционированное коммерческое использование оных запрещено правообладателем.
  laertsky.com     msk, 1998-2023