Фрагмент программы про радио на Российском телевидении

Александр Лаэртский - музыкант, автор и исполнитель своих песен. Восемь с лишним лет - ведущий программы "Монморанси" в ночном эфире радиостанции "Эхо Москвы".

- Саша, чем принципиально отличается ночной эфир от дневного?

- Абсолютно ничем. То же самое, что делаешь ночью, можно делать и днем. Почему-то считается, что ночь более располагает ко всяким беседам. Я так не думаю. Для тех людей, для кого эфир - это работа, для всяких музыкальных журналистов и прочих бездельников, конечно, предпочтительнее день. Потому что вечером они пьют портвейн в компании таких же, как они -в растрепанных свитерах, с неуклюжими прическами какого-нибудь ультрамаринового цвета... Это новая формация дневных ведущих - ди-джеЁв.

- А кому не спится в ночь глухую? Кто они - твоя аудитория?

- Я считаю, что человек со здоровой психикой не будет просто так слушать радио - ни днем, ни ночью. Другое дело, когда интересный собеседник, люди вполне порядочные зависают на беседу. Я, честно говоря, не задавался вопросом про аудиторию, потому что мне все равно - слушают программу или нет. Я делаю все для собственного удовольствия.

Есть бабушки, начитавшиеся, допустим, Мандельштама или Бродского, которые поэтому чувствуют себя сопричастными к чему-то. И это, как им кажется, дает право задавать некие каверзные вопросы, хотя реально эти вопросы также глупы, как задающие их люди.

Другая категория - звонящие в прямой эфир и выражающиеся нецензурно. В их голосе чувствуется агрессия. Может быть, если бы он не позвонил и не слил весь мусор, который внутри его накопился, он пошел и растерзал бы какого-нибудь грудничка в парке. А так я принимаю удар на себя, находясь на безопасном расстоянии.

- Как ты охарактеризуешь свой эфир? Каким принципам он следует?

- Многие называют его "неформальным". Это слово сейчас означает - "искренним". Большинство людей, которых несчастье занесло в братию журналистскую, задают гостям не вопросы, интересные им самим, а какие принято. Я не журналист, у меня эфир просто искренний, я веду себя в нем как в жизни, и ничто не сможет этому помешать. Я не паясничаю, ни диджействую, не любуюсь собой. Я зову интересных людей.

- Что для тебя удачный и неудачный эфир?

- Удачный - это тот эфир, после которого ты выходишь отдохнувшим, как после бассейна или спортзала, или ударной стрельбы где-нибудь в лесу по бутылкам. Усталость физическая есть, но при этом ты чувствуешь себя освеженным в плане внутреннего содержания. Это как написать хорошую песню, поставить спектакль, написать картину.

А неудачный эфир - это когда приходит какой-нибудь дЭмон, как правило, это музыкант или журналист, пишущий о политике или там о чем-то. И начинается байда - "мы выпустили журнал", то есть, самореклама. У музыкантов - "а вот к нам пришел новый басист".

Иногда приходят люди, с целью засветиться в эфире. Им не интересна сама суть разговора, поиск истины - П.И. сокращенно. Я их обламываю следующим заявлением: дружище, я тебя обманул. Все, что ты видишь вокруг - это съемная квартира, мы тут просто играем в радио. Многие обламываются, и в их тусклых глазах только тогда проблескивает искорка мысли: неужели славы мне не будет? От таких эфиров чувствуешь утомление и раздражение.

- Свободы в ночном эфире больше, чем в дневном?

- Ночь ничем не отличается от дня, абсолютно. Слабоумные люди пытаются заняться ранжированием; на радиостанциях и вообще в средствах массовой информации это привело к ситуации плачевной. Ночью, дескать, делайте, что хотите. Если бы у меня был дневной эфир, он ничем бы не отличался от ночного. Я могу только быть сонным или несонным. Но я же одинаков.

- Кто-то специально не спит, ждёт твою программу... Всё-таки для этих людей "Монморанси" - это принципиальный выбор, недоступный днём.

- Здесь есть элемент трудности доступа к информации. Ночной эфир в данном случае можно сравнить с единственным провайдером, через которого имеется доступ к интересному сайту. Тут ты права, ночью создается определённая элитарность. Днём эту информацию узнало бы большее количество людей, но учитывая повальное слабоумие нынче, они бы просто сошли с ума. Цель программы и ее содержание страшны базетическим обывателям. В этом плане ночь выгодна, потому что те, кому дано понять, не спят.

- Как ты думаешь, радио не утратило своего значения в эпоху развития других средств массовой информации?

- Чтобы донести что-то до своей аудитории, радийным ведущим нужно очень серьезно владеть голосом и словом. Если на телевидении достаточно посмотреть над очками, шевельнуть усом, и все итоги, которые ты подвел, уже являются постулатом, то на радио такие фишки не проходят. К тому же, телевидение уже выработало кредит своего доверия.

Есть еще одно средство - интернет, но в нашей стране им пользуется не такое уж большое количество людей. А радио было и остается общедоступным до сих пор. У каждого дома есть кухонный "брехунец", как я его называю.

И вот давайте представим - какой-нибудь дЭмон по телевизору говорит: "Друзья, к нам летит атомная бомба!". Все скажут: "Ну совсем с ума сошел, это он так в депутаты лезет". Никто серьезно не воспримет. В интернете проскочит такая телега, скажут - совсем хакеры зарвались. А если эту информацию передадут по радио, будет настоящий шок!

В общем, несмотря на попытки врагов, всех этих диджеЁв унд диджеек, своего значения радио не потеряло. Радио менялось, трансформировалось, но осталось. И останется до тех пор, пока я не отключу электричество, а я это сделаю когда-нибудь конкретно, да. Всё.

Беседовала Лилия Вьюгина
Эфир РТР, 10 декабря 2000, 23:45