laertsky.com
Главная страница
Карта сайта
Форум
лаэртский
Дискография
Песни и аккорды
Стихи und поэмы
Альбомы в mp3
Лаэртский Бэнд
Голоса Родных
Концерты
Акварели
Wallpapers
Ответы на письма
Бесило-Радовало
"Медведь"
со стороны
Переводы
Видеозаписи
Радиоэфиры
Публицистика
Иллюстрации
Подражания
монморанси
О программе
Эфиры 1992-95
Эфиры 1996
Эфиры 1997
Эфиры 1998
Эфиры 1999
Эфиры 2000
Эфиры 2001
Silver Rain
Заставки
Терминология
Сайты гостей
прочее
Читальный зал
Музей сайта
Гостевой стенд
Картинки недели
Архив рассылки
Голосования
"Месячные"
реклама
laertsky.com  |  публицистика  |  2004  


Почему меня не тошнит от "Ленинграда"?

(бред рефлексирующего псевдоинтеллигента)

Неоднократно слыша недоуменные вопросы в свой адрес, как я - вроде бы неглупый и вроде бы образованный человек - могу слушать песенки, предназначенные исключительно для гоп-пролетариата и люмпен-служащих, я столь же регулярно давал обещания в следующий раз обязательно попытаться объяснить эту на первый взгляд парадоксальную симпатию. Следующий раз наступил.

С чего бы начать? Начать с самого начала - означает увязнуть по уши в делах уже истлевших лет, так и не добравшись до сути ответа. Начинать непосредственно с группы "Ленинград" - неминуемо упустить существование фундамента, оставив ответ колыхаться безжизненно на ветру. Так что не обессудьте, если хронология будет припадать на обе ноги, а звенья логических цепей станут звенеть в карманах грошовой мелочью.

2000 год. Много хорошей музыки. Раздолье. В этот год я открыл для себя и такой богатейший музыкальный ресурс, как "Бомба-Питер". Наконец-то появилась возможность не только читать о музыке в журнале FUZZ (читать о ней я люблю до сих пор), но и слушать ее, наплевав на традиционный выбор музыкальных магазинов среднестатистического провинциального городка. Так летом 2000-го у меня появились первые записи "Ленинграда". Это были сразу три первых альбома группы, которые я начал слушать абсолютно честно - с "Пули"...

Маленький человек, обыватель, сторож или пропойца, заключенный или водовоз, житель "коммуналки" или просто бездельник. Персонажи узнаваемы и близки. Мы живем среди них, мы сами являемся ими. Кто-то больше, кто-то меньше... Мы узнаем себя, своего соседа по лестничной площадке, бывшего одноклассника, сантехника, заходившего на прошлой неделе сменить кран. Майк и Боб, Высоцкий и Цой, Чистяков и Башлачев, многие другие вводили в свои песни этих персонажей. И их маленькие герои жили, жили своей маленькой жизнью. Они были нам симпатичны и милы; мы садились вместе с Ивановым в колесницу и предвкушали кружку пива, забирались в стог вместе с Верой и забывали про Веню, пытались утянуть свою наивную подружку из 8-го "А" в кабак и гордились синяком. Мы так любили этих маленьких людей...

Использование матерных слов в песнях было нонсенсом и любой намек на их присутствие (у Высоцкого, например - "У меня, у меня на окне ни...чего[хера]...") был сродни культурному шоку и чему-то ужасно антисоветскому. Ну а уж когда БГ рассказал об уставшей (и не только) Марине и где находятся джазмены, стало ясно - мир переворачивается. Выход на виниловое признание могли в перспективе получить немногие, поэтому остальные изо всех сил пытались завоевать магнитоальбомный трон или хотя бы постоять рядом с ним, держась за изогнутую ножку. Материться опасно? Да! Но зато сквернословие открывает такие широкие перспективы, что можно пойти и на риск. Что значит очередное попадание в отделение (все равно по тем или иным причинам его было не избежать, а сажали только в исключительно редких случаях), если наградой за это неудобство могла быть всесоюзная (!!!) известность?! Нет, ребята, это я, кончено, утрирую, но все равно большая часть сошедших на эту тропинку держала в голове и похожие соображения, понимая, что эпатаж - один из наиболее коротких путей к "электроникам", "веснам" и "легендам"...

Духовые инструменты, натуральный акустический почти концертный саунд, словно бы домашние маракасы и голос хулигана из знакомой с детства подворотни. Этот Хулиган вечен. Он родился не сегодня и встречается нам не первый раз. Он поет голосом дяди Федора, рвет на волю нервом Владимира Семеновича, хрипит круглолицым Гариком, а потом говорит: "Привет! Я - Ленинград. Место встречи изменить нельзя". И я уже не удивляюсь, когда, рассматривая кассету, вижу в качестве саунд-продюсера Леонида Федорова. Еще один хулиган, так и не ставший предателем. Вы спросите: "А как же тот самый Великий и Могучий русский мат, без которого невозможен Ленинград?!" Я вам вот что на это честно отвечу: "Я обратил на него внимание лишь один раз - в Пуле, когда мне показалось, что снайпера, все-таки, должны стрелять, а не ...ячить". Вот вам крест с полумесяцем, я слышал настоящий язык этого самого Хулигана, но матерщина почему-то казалась столь обычной и само собой разумеющейся, что спроси вы меня о ней сразу после первого прослушивания, я лишь бы недоуменно посмотрел на вас: "О чем это вы?"...

Ареал маленького человека был единственной средой обитания, где существовали честные слова и настоящие, не пропечатанные в Кодексе чувства. Кому были интересны жирные и сальные глаза партработников ("Я видел его глаза - их трудно любить" - пропоет чуть позже Михаил Борзыкин), комсомольские бани с пьяными активистками и собрания, собрания, собрания, превращающие человека в сырьевой придаток ненасытной гидры власти? Маленькому человеку не было альтернативы "наверху". И сколько бы ни уверял молодой Юра Шевчук, что "он сам из ЭТИХ", но мы-то знали точно: Юра такой же маленький человек, как и мы. Он моет полы в кафе, а Цой кидает в топку уголек. Мы понимали их героев и смеялись над незадачливым мечтателем, зная, что ни завтра, ни через месяц он пить не бросит. А времена, тем не менее, имеют привычку меняться...

Инвективная лексика была сродни сексу - все этим занимались, но официально существование не признавалось. Апробация властью верховной любых проявлений человечности была невозможна, а коли нет проблемы, то и заниматься созиданием чего-то иного в противовес никто не собирался. Что же, вот вам и та тропинка, по которой можно срезать путь, пропустив многое, но придя первым. Вы еще помните "ДК"? Жариков занялся испражнением из всех возможных отверстий, полагая скатологию актом Свободы и Независимости. Сомнительная позиция, но совсем не оригинальная. ДК пошли по проторенной дорожке и убедились в ее безотказности (что более неприятно - безоткатности). Вы еще помните "ДК"?! Ну и память у вас...

Но самое главное - это, конечно, музыка. Она не хуже слов передавала настроение и обстановку. Автор этих мелодий не зря удостоился внимания искушенного в музыкальных изысках лидера группы "Аукцыон". В песнях Шнурова билось сердце рок-н-ролла. Того самого рокенрола, который хоронят день изо дня и все никак не могут похоронить некрофилы от музыки самых модных расцветок. В коротких пьесах не было витиеватых коленец или мудреных нагромождений инструментальных порталов. Они были просты, но в то же время понятны и... красивы. Да-да, именно красивы. Так, как красива первая мать-и-мачеха на весенней грязной проталине...

Перемены внешние влекут за собой перемены внутренние. Те, кто хотел и мог, получили возможность расти. Одни становились людьми большими, другие - поменьше, но что самое главное - мы в той или иной степени реализовывали себя в обществе официально, приобретая свой собственный статус. И только маленький человек так и остался тем же самым. Он перестал быть симпатичным и привлекательным вовсе не потому, что изменился сам, а потому, что изменились мы. Он по-прежнему живет в соседней квартире и бьет свою жену. Его жена все так же пьет водку вместе с ним на кухне и материт свою малолетнюю дочь, а старший сын трахает в обшарпанной комнатенке подружку-пэтэушницу все на том же сальном матраце. Кто сейчас споет нам о таком герое? Есть добровольцы-романтизаторы?..

А в далеком от столиц Омске рычал юный Игорь Летов, срывая свое глобальное одиночество и страдание на дешевых микрофонах. Ненависть ослепляла и выталкивала пульсирующую брань. Сочетание лексикона образованного человека, образов и сюжетов талантливого поэта с площадной бранью шпаны заставляло верить одних, и ненавидеть других. Пусть с восхищением или страхом, однако, и первые, и вторые видели в нем главное - таким маленьким человеком управлять невозможно. А, может быть, вы сейчас попробуете утверждать, что Гражданская Оборона "вылезла" только благодаря мату? Спросите тех, кто помнит...

Игорь Вдовин покидает Ленинград, и характер записанного материала несколько меняется. Усиливается крен в сторону эпатажа. Шнур ругается матом там, где надо и не надо, но продолжает оставаться музыкально интересным. Стилевая направленность чуть уходит в сторону и сразу становится окончательно ясно - Ленинград нашел свое собственное лицо. Теперь уже не возникают ассоциации с теми или иными представителями песенного пантеона. "Мат без электричества" в этом смысле стал этапным альбомом. Именно с него и начала неумолимо нарастать волна популярности, вбирая в себя все новых поклонников, среднеприведенное образование которых уменьшалось с каждым новым обращенным. Эстеты стали брезгливо оборачиваться вокруг себя и задаваться вопросом: "Что я делаю в этой безграмотной толпе?" А на сцене ведь ничего не изменилось...

На самом деле такие группы есть. Только поют все о живущем рядом маленьком человеке либо со злобой (не важно к кому - к нему самому ли, к власти ли, которая плюет на него, если вообще умудряется его заметить), либо откровенно страшно. Согласитесь, что злоба и страх - не лучшие попутчики. Ленинград стал это делать легко, весело и непринужденно. Началась Большая Игра с Маленьким Человеком. Вы любите бомжа, которого видите каждый раз, когда идете в магазин за молоком? А если он просит у вас пять рублей "на хлеб"? Стараетесь не заметить? Но он ведь от этого не исчезнет! Как не пихайте себе под нос розу...

Александр Лаэртский, "Хуй Забей" и "Сектор Газа" добились определенных успехов, эксплуатируя ненормативную лексику. Лаэртский в скором времени наскучил своим однообразием, занялся деятельностью, не имеющей прямого отношения к музыке, и в итоге представляет более миф, нежели что-то реально существующее (пусть и записывается до сих пор). Смесь "лаэртизмов" с матерщиной сделала свое дело, но оказалась не подкреплена музыкой. "ХЗ", постоянно разлетаясь в стороны на самостоятельные сольные проекты (некоторые - навсегда), так и не смог сконцентрировать удар в одном направлении. Изящные виньетки густо сдабривались сделанными на скорую руку минетками. Оставшись непревзойденными мастерами миниатюры, "ХЗ" вряд ли и сами надеялись на что-то большее, удовлетворившись статусом "коллектив на любителя". Мат "ХЗ", являясь необходимым компонентом, отказался служить им движущей силой. "Сектор Газа" - проект откровенно пошлый и жлобский - мог рассчитывать только на аудиторию своего уровня. Выходить с пафосом на сцену, держа подмышкой вонючие носки - это нелепо...

"Дачники" получились великолепными. Яркий коллаж из цитат, "вариаций на тему" и искрометных оригинальных мелодий, подкрепленных грубоватым юмором текста, заставил страну полюбить ска в массовом порядке. Но оставим ска другим. Шнуров же понял, что здесь он сделал все, что хотел и начал искать другие дороги. "3 дебила" обернулись неудачей (и хотя Шнур еще раз попробует подойти к этой же музыке с другой стороны в сольном "Втором магаданском", эта дорожка все равно представляется тупиковой), а сольный альбом по воле случае станет "пиратским" и незаслуженно незамеченным. На "Я бухаю..." Сергеем была сделана попытка показать, что его герой на самом-то деле страшен. Здесь снайпера стреляют (а не занимаются всякой фигней), наркоманов никто не любит, а небо так близко... Люди не любят чужих неудач? Свои они не любят еще больше, особенно если им на это указывают другие. Записав диск "Пираты XXI века", представляющий из себя компромисс между запросами многомиллионого слушателя и своими творческими интересами, Шнур объявляет о прекращении существования группы "Ленинград"...

За годы, проведенные в "Ленинграде", Шнуров прекрасно изучил различные наречия русского языка: язык творческого интеллигента и язык гопника, язык мента и язык проститутки. Он прекрасно овладел и языком шоу-бизнеса. Шоу-Б сказал: "Надо!" Шнур ответил: "Есть!" Но прежде, чем упрекать кого-то, ответьте себе, смогли бы вы отказаться от очень крупной суммы, если вам за это надо было бы сделать только то, что вы умеете и уже не раз делали до этого? Я не смог бы. Вот только платить приходится за все. Шнуру пришлось стать циничнее, а стадионным антрепренерам щедрее. Так что "Ленинград" снова "в обойме", а Шнуров снова в поиске...

Вот так получилось, что в одной точке встретились три возницы - Хулиган, Маленький Человек и Музыкант. Лебедь, Рак и Щука рванули в одну сторону, и телега понеслась. Вас пугают седоки или те, кто запряжен? Неужели вы не узнали старых знакомых? Что ж, не буду настаивать. Я ведь не агитировать здесь пытаюсь и не пропагандировать. Я просто хотел ответить на вопрос. Кстати, а на какой? А-а, вы все еще спрашиваете, почему меня не тошнит от "Ленинграда"? Вот мой ответ: "Не знаю". Вроде бы неглупый. Вроде бы образованный. Но только вроде...

Старый Пионэр (neformat.sarov.net)

  laertsky.com  |  публицистика  |  2004
подсчетчики

 

Александр Лаэртский: laertsky@mail.ru. Администрация сайта: vk@laertsky.com.
По всем деловым вопросам пишите на любой из этих адресов.
При использовании оригинальных материалов сайта просьба ссылаться на источник.
Звуковые файлы, размещённые на сервере, предназначены для частного прослушивания.
Несанкционированное коммерческое использование оных запрещено правообладателем.
  laertsky.com     msk, 1998-2023