Беседа с Дмитрием Зима. Часть 2
 

Лаэртский: Да, каким только не становится голос от тоски и бессилия... В гостях сегодня у программы "Монморанси" психоаналитик Дмитрий Зима, автор книги "Расшифрованный Нострадамус"; и вторая книга называется "Имя и Судьба". Кстати, об этом тоже мы ещё побеседуем... И, конечно же, Айрат Дашков - надежда, так сказать, наша надежда... человек, который в будущем утешит und зашшытит. Мы тут беседуем... э... в общем-то... о...

Дашков: Ну, мы... э... Я затронул тему... э... как можно было сделать так этот математический шифр, чтобы он ещё был рассчитан специально на то, чтобы его расшифровать через фактически четыре с половиной века, вот на ваш взгляд, Дмитрий?

Зима: Это сложная задача. Это сложная задача, но, тем не менее, она оказалась сделанной. Шифр есть. Я перед этой маленькой паузой закончил на этой мысли. Шифр есть. И он расшифровывается.

Дашков: Ну да, я знаком с выводами.

Лаэртский: А кто автор шифра?

Зима: (улыбается) Автор шифра... ну вот, написано, что Нострадамус. Всё-таки написано, что Нострадамус. Правда, вот если... как-то бишь коллеги?

Лаэртский: Леонард Зыбкий, вы имеете...

Зима: Зыбкий, да. Леонард Зыбкий.

Лаэртский: Потому что есть ещё Леопольд Кнопко-Зареченский, который антипод совершенно Леонарду Зыбкому. Но он по другой теме антипод. Кстати, поскольку мы затронули Леопольда Кнопко-Зареченского, как вы относитесь к его утверждению, что Нострадамус - это вообще была женщина?

Зима: Вы знаете, в этом утверждении есть определённая доля истины по одной простой причине: потому что Нострадамус (фамилия) переводится как "наша госпожа"! Госпожа! Не "наш господин", а именно... Вот, собор Парижской Богоматери - "Нотр дам де пари", да?

Лаэртский: Да-да.

Зима: Соответственно, фамилия Нострадамуса - "Богоматерев". Ну, если Богоматерь женщиной можно назвать, то у него женская фамилия как минимум. Так что, коллега где-то в чём-то прав.

Лаэртский: Тут ещё почему я в какой-то степени согласен с Леопольдом Кнопко-Зареченским, хотя сам он - персонаж мне очень не симпатичен, потому что всем должен денег и не возвращает. Леопольд, верни кстати! Имей совесть, попросту говоря. Пора уже при твоём роде деятельности относиться к людям, в общем-то, с уважением, так сказать. Да-а! Так вот, представьте себе, ведь женщина - она существо интуитивное...

Зима: Абсолютно согласен.

Лаэртский: ...и я вот, кстати, тоже, штудируя оригиналы Нострадамуса, обратил внимание на то, что некоторые формулировки (в оригинале, по крайней мере), они... ну, как я ни пыжился, как ни пытался представить себе, что они написаны рукой мужчины (я не имею в виду почерк), а...

Зима: Понятно.

Лаэртский: Да. Ну, не мог себе представить. Но только, если он, это... "голубенький", к примеру, тогда... да и то - вряд ли. То есть, именно какие-то женские обороты в этом. Мне кажется, что вот этот вот человек или группа лиц, которые в дальнейшем себе во благо использовали, скажем так, оригиналы - они, попросту говоря, может быть даже каким-то образом просчитали фишку с феминизмом. Ну, как просчитали... Может быть, в этой погибшей цивилизации... она...

Зима: Заранее.

Лаэртский: Да, заранее. И знали, что нет доверия женщинам определённого, что такие будут антагонизмы между М и Ж постоянно происходить, и попросту решили присвоить авторство сильной половине. Нет, мне это, конечно, приятно! И, безусловно, это же хорошо, но есть что-то в этом не то. Есть в этом какая-то, знаете ли... как синичка на сале - скользят коготки.

Зима: Ну, вы знаете, в принципе, здесь можно вернуться, конечно, опять же к генетике.

Лаэртский: Да!

Зима: И генетика объясняет эти вопросы. Дело всё в том, что вот здесь генетики не врут. Конечно, они врут везде почём зря. Я проверял. Вот, можно я одно слово скажу, отвлекусь от темы Нострадамуса?

Лаэртский: Конечно-конечно.

Зима: ...и скажу, как подвели меня здорово однажды генетики. Они же сказали про эти случайные мутации. Вот, типа случайные мутации. Бомбардируют там всякие жёсткие излучения. Наши гены от этого ломаются, перегруппировываются и становятся лучше.

Лаэртский: Угу.

Зима: Ну, вот обезьяны стали человеком (динозавры, правда, вымерли), потом пошли там всякие животные... И всё из этой, из маленькой амёбы! Вы представляете, была маленькая амёба. Её бомбардировали жёсткими лучами, почти как молотком-кувалдой били. И она стала человеком! Я хотел придумать идею, как можно совершенствовать программу "Windows". Это же могло бы быть золотое дно! Вы только представьте: запускаешь компьютер и стучишь по нему молоточком. Аккуратно. Там происходят случайные мутации, и из случайных мутаций должна совершенствоваться программа. Не вышло. Сколько я ни пробовал, у меня ровным счётом ничего не получилось, поэтому на генетиков я, конечно, в обиде.

Лаэртский: Но, в принципе, я считаю, что вот компьютерная генетика... по крайней мере, совершенства в ней достигли люди, которые занимаются распространением и созданием, попросту говоря, вирусных программ. Поскольку сам "Windows", он строится, попросту говоря, на логике... и причём мы тут провели недавно беседу с Биллом. Ну, напились сильно. Я говорю: "Билл! Ну, ты сам-то понимаешь, как вообще устроено твоё детище, твой продукт? Ты можешь понять, куда, например, деваются стираемые файлы? Не тогда, когда они попадают в "корзину", а когда они уже стираются из "корзины". Где они продолжают жить?". Он говорит: "Sania! Ya ne ponimaju etovo processa". Дальше Билл сообщил, что поскольку (опять же, кстати) "Windows" есть продукт коллективного разума... поскольку этих людей очень много, они никогда вместе в одном месте не встретятся, они до конца... каждый по отдельности не сможет объяснить, как работает та или иная, ну не говорю уж: "программа", а, попросту говоря, как работает "Windows". А люди, которые создают, скажем так, вирусы, они - отщепенцы немножко от этого дела и они - индивидуалисты жёсткие. Поэтому мне кажется, что как раз они и есть тот самый луч мутационный. Поскольку, если их, например, как-то объединить и приподнять на тему создания альтернативного "Windows"... я не имею в виду всякие там эти другие там системные все эти прибамбасы, а именно что-то принципиально совершенно новое, то вполне возможно, что это будет посильнее, нежели детище старика Билла.

Зима: Может быть, может быть. То есть, не кувалдой вы предлагаете мутации производить, а...

Лаэртский: Конечно. Через потрошка.

Зима: ...работниками.

Лаэртский: Безусловно.

Зима: Работник - роль случайной мутации. Да, об этом надо подумать. В принципе, есть вариант. Но давайте вернёмся к Нострадамусу...

Лаэртский: Да, к старику Нострадамусу.

Зима: ...как вот: женщина или мужчина? Дело всё в том, что в генах человека... у женщины - две женские хромосомы, а у мужчины, у каждого мужчины - одна из хромосом - женская, а одна - мужская. Поэтому, в принципе, в каждом мужчине есть что-то от женщины. Вот как это ни прискорбно, а это, к сожалению, под микроскопом видно. Да, проверяется. Есть такое дело. А в женщинах вот нет. То есть, женщина - она не может думать как мужчина. А мужчина, в принципе, может думать как женщина. Может быть, с этим связаны какие-то женские обороты там вот чисто у Нострадамуса...

Лаэртский: То есть, если называть "Нострадамуса"...

Зима: Проснулись гены.

Лаэртский: А я вот думаю, может быть, по другому. Поскольку это существо или группа лиц, которые делали этот... скажем так, социальный заказ на выполнение такой работы исследовательской, да?.. были не дураки явно, может быть, они рассчитывали на то, чтобы вот эта информация была вот в том виде издана, в котором её могут одинаково, так сказать, смачно поедать и мужчины, и женщины. Потому что чисто мужской продукт...

Зима: Логично. Очень логично. И, главное, гуманно.

Лаэртский: Конечно. Конечно.

Зима: Ведь женщины - это бОльшая и, я бы даже сказал, лучшая половина человечества. По крайней мере, мне так кажется, как-то поприятнее они выглядят...

Лаэртский: Да, щипать их приятно, к примеру.

Зима: Да вот.

Лаэртский: Но, кстати, вот заметьте, вот эта фишка... скажем так... "элемент бестселлера" - так я это называю. Например, в Голливуде - это обязательная сцена секса...

Зима: Прелюбодей в Ираке!

Лаэртский: Да вот.

Зима: Пожалуйста - прелюбодей в Ираке.

Лаэртский: А тогда вот, опять же, именно мина замедленного действия под названием "Нострадамус", она уже заложила в себе как раз вот этот элемент потенциального хита, внедрив туда вот эти женские черты. То есть, то, что будет понятно женщине. Я, например, уверен, что если посадить сейчас... не знаю, проводили ли вы такие исследования, кстати... если посадить группу женщин и группу мужчин и дать им законспектировать Нострадамуса, да?.. то, что им покажется близким, то эти концеп... эти конспекты будут отличаться друг от друга коренным образом. И, кстати, может быть такое разделение... ну, как туалет на мужской и женский делят - то же самое и здесь. Вполне возможно... То есть, раздробление вот его трудов по половым признакам может открыть какую-то новую истину при дальнейшей компиляции, например, человеком-гермафродитом.

Зима: Вы знаете, в общем-то, нечто подобное, как ни странно, мы делали. Потому что, у нас же тоже два соавтора этой книги. Один из них (сами понимаете) - это мужчина...

Лаэртский: Да.

Зима: ...а одна другая, - это (сами понимаете) женщина.

Лаэртский: Ваша супруга, да?

Зима: Да. Надежда Зима - это женщина. Это я ответственно заявляю. Вот. А то я как-то даже не упомянул её. Виноват, честное слово.

Лаэртский: Это я должен повиниться, ...

Зима: Да нет. Это я должен повиниться.

Лаэртский: ...потому что тут написано "Дмитрий и Надежда". Кстати, вот вы... вы на самом деле... хочу вас тут немножко дико пристыдить.

Зима: Хорошо. Конечно.

Лаэртский: Вот. Значит, на книжке вот... извиняюсь - на книге... и на той и на другой, если вы обратили внимание, написано "Дмитрий и Надежда Зима". И на второй - "Дмитрий и Надежда Зима". А нужно было бы наоборот - "Надежда и Дмитрий Зима". Всё-таки - даму вперёд...

Зима: Безусловно.

Лаэртский: Я тут не согласен.

Зима: Это я принимаю. Действительно, это - большой позор.

Лаэртский: Да, срамота!

Зима: Это - мужской шовинизм.

[первая кассетная смена. - прим. оператора]

Зима: Не всё же ей быть первой! Но, в конце концов! Ну и так уже в семье, в общем-то, стою на заднем плане. Ну, хоть на книжках покрасоваться на первом-то плане, а?

Лаэртский: Да. М-да.

Зима: Поэтому каюсь. Каюсь, виноват. Это действительно так.

Лаэртский: А вот, скажите, вот в литературном мире... ведь он, наш литературный мир, в общем-то, обширен, неимоверен там...

Зима: Ой, он не то слово - обширен.

Лаэртский: Да. Вы вот не сталкивались ли... ну, как это сказать-то... ну, надо по-простому и сказать... ну, с конкурентами, то есть, попросту говоря, с людьми, которые тоже занимаются проблемой, которой занимаетесь вы, но совершенно по-другому. Я не имею в виду, опять же, Леонарда Зыбкого, потому что он всё больше по чертежам und рисункам... А именно - какие-то труды похожие, но совершенно противоположные, где делаются выводы вот...

Зима: Безусловно. Как же без этого... Наверное, сколько есть книг по Нострадамусу, столько есть и расшифровок Нострадамуса.

Лаэртский: Угу.

Зима: Поэтому, когда мы пришли, соответственно, со своей - это было, даже мягко говоря, неоригинально. Существует и так уже десяток человек, там... "Десяток" - это я загнул, конечно.

Лаэртский: Это только в нашем районе вот, в Бабушкинском.

Зима: (смеётся) Да-да-да. Безусловно, так. Хм... Ы...

Лаэртский: Будьте здоровы!

Зима: Спасибо большое... Действительно так. Когда мы пришли, мы почувствовали - тесно! Тесно!

Лаэртский: Тесно. На рынке стало тесно.

Зима: Да. И поэтому пришлось, в общем-то, понимаете, как-то искать шифр. Искать логику. Искать логику шифра. И когда мы нашли и написали эту книжку - мы почувствовали себя более-менее свободно. Вот.

Лаэртский: Угу. А вот, скажите, пожалуйста... Вот, к примеру, идёт человек, да? Ну, так вот, без... м-м... ну, не в целях, только, рекламы, да?

Зима: Хорошо.

Лаэртский: ...и вот лежит несколько изданий, посвящённых именно данному вопросу. Вот если не Ваше издание, то какое бы издание вы бы посоветовали купить, вот например, читателю? Ну, просто есть кто-то в этой области, кто вам наиболее близок?

Зима: Да-а-а...

Лаэртский: Ну, я понимаю, что... Нет, если вам не хочется отвечать на этот вопрос...

Зима: Нет, дело не в том, что не хочется. Дело в том, что я просто пытаюсь вспомнить... Вот. Ну, а... между прочим... между прочим... тоже не в порядке рекламы... Я вот читал... в принципе, практически всё, что было до того как мы сделали... в принципе, до этого, конечно же, большую часть читал. Вот - Хоуга. Хоуга. Да, не боюсь. Он хоть и англичанин, в общем-то, американец точнее, но всё равно англоязычный. Джон Хоуг - он писал о Нострадамусе много, подробно. Но нам как-то больше нравится не писать, а расшифровывать. Понимаете, мы бы сами не стали бы писать книжку про Нострадамуса. Просто нашлась логика. Логика действительно есть. Вот шифр - случайно он образовался или не случайно, но он есть. Он есть. И довольно-таки интересно устроен. Просто идёт ряд цифр... Понимаете, обычно все берутся толковать катрены, а это очень почётное, конечно, занятие. Я не спорю. Допустим, вот... туманная строчка, она состоит из пяти слов. Вот, давайте я для примера приведу: "Придёт себя возвращать в угол Луны". Вот есть у Нострадамуса такая строчка. Её можно истолковать, что кто-то полетит на Луну... или кто-то пойдёт к мусульманам, которые там под знаком полумесяца... или ещё как-то. Вот. Космонавтику там... ну, вот я говорю, полёты на Луну там всё... да мало ли!

Лаэртский: А может быть, например, прилив.

Зима: А может быть и прилив. Действительно. Я уж не знаю, во время Нострадамуса знали ли, что Луна действует, но он-то знал, если пророк! Ну как пророку не знать? Естественно, он знал, что Луна действует. Так что, тут можно толковать как угодно. Вот. Слишком много вариантов.

Лаэртский: А вот шифр эти рамки сужает до какого-то одного варианта?

Зима: Да. К сожалению, да. Вот идёт ряд цифр просто. Они абсолютно бестолковые. Человек начинает цитировать Библию. Вот он писал, писал пророчества. Было так интересно. "Какие-то там пожары, какие-то там войны, тот напал, этот упал, этот там побежал, кто победил..." Здорово! А тут идёт вот цитата из Библии. И, мало того, что идёт цитата из Библии, так ещё... врёт! Врёт откровенно. Открываем Библию, сверяем цифры, которые он там приводит - не сходятся! Не сходятся цифры! Там приврал, там, сто лет прибавил, там отнял двести лет... Вот. Зато, если все эти циферки разделить в одиннадцать целых и одиннадцать сотых раз - я уж не буду говорить, как мы это получили. Ну, это обычная арифметика...

Лаэртский: Угу.

Зима: ...мы вдруг с удивлением обнаружили, что эти все цифры превращаются в даты реальных событий, которые были. Ну, и комментарии к Библии, они, в общем-то, как бы намекали на то, что это будут за события. Намёками.

Лаэртский: Кстати, есть вероятность... ну, так я смею предположить, что вот эта цифра - одиннадцать и одна сотая, да? ...

Зима: Одиннадцать сотых.

Лаэртский: Одиннадцать сотых.

Зима: Четыре единички.

Лаэртский: Да, четыре единички... что вот она возникла... ну, как, скажем так, поправка к скорости вращения шпинделя по кличке "Земля", поскольку время - оно тоже имеет определённые погрешности. И вот это как раз и есть поправка, которая учитывает. Потому что, если, например, учитывать время в чистом виде, то и получается... вот эти такие перелёты - сто лет туда, сто лет сюда. А эта цифра позволяет, так сказать, взять нечто среднее арифметическое хотя бы там, ну, с точностью до четвертного, к примеру.

Зима: Да... Ну, так глубоко, конечно, мы не заглядывали. Вот. Со шпинделем Земли. Но, тем не менее, когда, вот вы знаете, разделили эти цифры и получили годы (конкретную последовательность), это нам показалось подозрительным. Просто подозрительным и странным. Такие совпадения. Ну, в общем-то, по теории вероятности этого быть не могло... И мы подумали, что... а не предсказывал ли он будущее? Тем более, если угадал? Если угадал, и если сам говорил, что "Вот, я предсказываю будущее" и угадал. Это показалось странным. Вот единственный недостаток... в отличие от туманных четверостиший - один вариант. Один вариант! А значит, и один вариант книжки можно написать. Вот вы представляете - на одном четверостишии можно написать сотню книг. Толковать его так, сяк... Переводить по одному способу, по другому способу... А здесь - цифирь есть цифирь. Немножко скучновато, но зато точность попадания нас несколько удивила. И вот, можно я расскажу то, что он предсказал нам на будущее?

Лаэртский: Конечно.

Зима: Вот. Во-первых, то, что на прошлое... Что это был за ряд цифр? А ряд цифр был такой: сначала шли даты Французской Революции (довольно-таки чётко указаны), потом шли даты двух Мировых Войн. Первая, которая началась в 914-ом; там была просто дата: "914 год", как Нострадамус это назвал: "Время Давида". Ну, Давид, понятно. "Давид и Голиаф" - каждый, наверное, слышал Библейскую эту историю. Воинственное время. И вот, был ещё период с 38-го, с 1938-го по 45-ый год. В это время... Нострадамус... такой "период Межвременья, когда ужасная чума затронет две трети человечества". Вот. Вторая Мировая Война, которая в это время случилась, - она действительно затронула где-то две трети как раз, семьдесят процентов населения Земли так или иначе были втянуты. Вот. Но дальше он предсказал, что... Наверное, это многих удивит... Он не предсказывал Конца Света. Вот про Конец Света... Может быть, это кого-то разочарует даже, но он не предсказывал Конец Света. Наоборот, он предсказал, что в 2035 году на Земле наступит новая эра. Полностью новая эра. И эта эра будет очень-очень хорошей. Слова, которые Нострадамус говорит... то, что... ну, я процитирую просто: "То, что будет, ещё никогда не было таким прекрасным". Ну, конечно же, не Конец Света... Но кто-то, может быть, ожидал действительно... мне жалко этих людей, действительно, всю жизнь ждать Конца Света и вдруг тебе говорят раз: "Нет! Нет Конца Света!" Обидно. Но, тем не менее...

Лаэртский: Всё равно, что телевизор сгорел.

Зима: Действительно так!

Лаэртский: Вот жалко, не доживём мы вот.

Зима: Почему!? Почему не доживём!? Мы доживём...

Лаэртский: Мы будем старые, дряхлые, у нас будет целлюлит, это...

Зима: А вдруг - научатся лечить старость?

Лаэртский: Прайса надо много нажить, чтобы, в общем-то, как-то забашлять.

Зима: Нет, там новая эра, это - эра человечности, там, наверное...

Лаэртский: А куда же девать тогда вот этих, которые снова будут? Ведь потомство будет всё-таки у людей? Получится перенаселение. Вот как у него с проблемой перенаселения?

Зима: Трудно сказать. Трудно сказать.

Лаэртский: Нет, я думаю, что наоборот. Там, гуманизм, - он должен будет проявляться в другом. То есть, ты, например, доживай до пятидесяти лет, жри пилюлю и дохни, чтобы уступить место молодым. И это будет делаться, вот, не на каком-то тоталитарном уровне жёстоком, а именно на такой гуманной такой осознанке.

Зима: Как слоны.

Лаэртский: Вот! Да-да.

Зима: Слоны - у них зубы стёрлись, они пошли и умерли.

Лаэртский: Пошёл и сам себя. Да. Вероятно, так будет.

Зима: Ну, не знаю, конечно. Трудно сказать.

Дашков: Э-э...

Зима: Но вот единственное, чем вот я мог бы утешить вот людей, которые ожидали конца света... Ну, единственная возможность... В принципе, может долбануть перед этим. Третья Мировая какая-нибудь... Так вот... Насколько она сильной будет, я не знаю... Но вот, в принципе, может быть это людей этих утешит, кто ждал Конца Света.

Лаэртский: А может быть, как раз вот будет другое. Ведь не предусматривал, например, Нострадамус такого явления, как "взгляд на окружающий мир", да? Этот взгляд может меняться в зависимости от силы встряски, в зависимости от радиоактивного облучения, то есть... к примеру, известно, что люди, больные болезнью Дауна, - они всегда в состоянии эйфории. Есть вероятность, что в 2035-ом году как раз все станут, попросту говоря, "даунами". Реально. Если вот мы сейчас на них посмотрим - ну вот, счастливые "дауны"... Ведь ему и кушать особо не надо, и ходит он там куда ни попадя, половое влечение у него постоянное и тут же он, не стесняясь, как-то вот может его удовлетворять... Имеется в виду, то есть, вот реально-то картинка печальная, нет?

Зима: Вы действительно нарисовали печальную картинку, но Нострадамус немножко по-другому рисует. Вот, действительно, говорит, что от взгляда, от нового взгляда мир изменится. Люди просто...

Лаэртский: А! Вот он учёл то, что я сказал!!!

Зима: Точно. Абсолютно. Только...

Лаэртский: А! То есть, он всё-таки был умный парень. Не, ну, конечно, до меня немножко не дотяги...

Зима: Ну, это естественно.

Лаэртский: Ну, извиняюсь... это я уже так это похвалиться, то-сё. Но, тем не менее, видите, значит всё-таки о взгляде он сказал. А взглянуть-то некому будет, потому что нормальные-то уже всё. Все, так сказать, в бозе - п! Вот.

Дашков: Нет, почему? Взглянуть будет тому, кто, может быть, специально занимается разработкой такого хода развития?

Лаэртский: А, вот может быть, может быть, да. Тогда назовём их - "НР"-ы, то есть "Небесные Ребята".

Дашков: Когда в 2035-ом году все будут в таком "преддауновом" состоянии или уже непосредственно в "дауновом", то можно будет сделать всё что угодно. Либо, вот, одной силе, скажем, которая задумала это сделать с нами всеми, либо - это, может быть, будет борьба двух каких-то сил...

Зима: Но вы знаете, есть и другой вариант, что, в общем-то, в другую сторону качнётся эволюция. Как-то не в сторону "даунов", а, прямо скажем, наоборот. В сторону "поумнения".

Дашков: Но это будет следующим этапом...

Лаэртский: А может быть эта "Третья Мировая", - как вы её называете, "Война", она может быть... то есть, те, кто уцелеют - значит, они умеют уворачиваться. Значит, у них гибкость мозга и тела и так далее. То есть, может быть, это будет такая... назовём так - "раса будущего", РБ сокращённо. То есть, красивые такие люди, назовём их так: "арийцы Земли". О! Ну ладно, а то тут ко мне пришли. Сейчас продолжим.