laertsky.com
Главная страница
Карта сайта
Форум
лаэртский
Дискография
Песни и аккорды
Стихи und поэмы
Альбомы в mp3
Лаэртский Бэнд
Голоса Родных
Концерты
Акварели
Wallpapers
Ответы на письма
Бесило-Радовало
"Медведь"
со стороны
Переводы
Видеозаписи
Радиоэфиры
Публицистика
Иллюстрации
Подражания
монморанси
О программе
Эфиры 1992-95
Эфиры 1996
Эфиры 1997
Эфиры 1998
Эфиры 1999
Эфиры 2000
Эфиры 2001
Silver Rain
Заставки
Терминология
Сайты гостей
прочее
Читальный зал
Музей сайта
Гостевой стенд
Картинки недели
Архив рассылки
Голосования
"Месячные"
реклама
laertsky.com  |  монморанси  |  2001  


Беседа с Владимиром Жириновским. Часть 3
 

 1   2   3   4 

Лаэртский: И для тех, кто только что подключился к нашей программе, напоминаю, что сегодня у нас в гостях лидер Либерально-демократической партии России Владимир Вольфович Жириновский, он же заместитель председателя Государственной Думы Российской Федерации, и Лилия Витольдовна Вьюгина-Ноздрачёва, - независимый экспЭрт, генеральный директор женского консультационного центра Инессы Арманд имени Николая Мышкина. Также Лилия Витольдовна (для меня просто Лилёк, поскольку мы знаем друг друга почти 30 с лишним лет) является лидером неформального движения "Женское достоинство". И вот в связи с этим хотелось бы такой небольшой вопрос - всё-таки как сейчас обстоят дела у твоего неформального движения "Женское достоинство" и насколько это понятие "женское достоинство" всё-таки динамично меняет свои рамки, и само понятие насколько меняется в ходе времени? Потому что я знаю, что на прошлой недели ты совершенно иначе, нежели сейчас, определяла женское достоинство.

Вьюгина: Дело в том, что я хотела бы переадресовать этот вопрос Владимиру Вольфовичу. Мне очень интересно узнать, каково, по его мнению, главное женское достоинство и главное мужское.

Жириновский: Я считаю, что идёт война полов. То есть, все войны могут закончиться, но эта война будет вечная. И никогда мы здесь не найдём примирения - всегда будут неравные браки, всегда будут слёзы, всегда будут расторжения, всегда будут рождаться дети-уроды. То есть, это вечная война, и здесь ничего нельзя сделать, ничего абсолютно нельзя сделать. И ненависть будет расти, будет расти ненависть между мужчинами и женщинами, и это будет способствовать тому, что семья будет в тупике. Всё меньше и меньше молодых людей будет желать вступить в брак, будут не воспринимать женщин. Вот почему растёт импотенция среди мужчин? Это не физическая импотенция - он может, но он не хочет... Не хочет унижать себя, просить кого-то, он не хочет пользоваться услугами проститутки, то есть - невозможно найти здесь гармонию.

Вьюгина: Да и лень, наверно, в общем, тоже.

Жириновский: И лень есть. А если по-настоящему заниматься какой-то работой, то человеку не хватит жизни, потому что она требует какого-то героизма даже... То же самое и у женщины, - она должна замкнуться в семье, но она не хочет этого, потому что она развивается. А если она развивается, то не может понять - как это она должна обслуживать мужчину?

Лаэртский: А потом ещё ребёнка, к примеру.

Жириновский: А потом ребёнок - это же крепостное право. То есть, мы идем к периоду, когда просто не нужны будут никакие медицинские вмешательства - люди просто прекратят контакты между собой. Им это будет противно!

Лаэртский: Кстати, отсюда и происходят инстинктивно такие вещи антибожественные, как-то гомосексуализьм и лесбиянство.

Жириновский: Это как выход.

Лаэртский: Да.

Жириновский: Это как протест, так сказать. Это своего рода революция.

Лаэртский: Может быть не протест, а как коридор единственный открытый.

Жириновский: Да, уйти, так сказать, в какой-то коридор, а потом что-то ещё новое появится.

Лаэртский: Это, наверное, будет вообще что-то страшное.

Жириновский: В любом случае, мы ударим по детородному периоду. То есть, человечество прекратит развиваться.

Лаэртский: Человечество вряд ли, поскольку, например, наши, так сказать, мусульманские собратья плодятся "не бей лежачего". А у нас дела идут совсем плохо, и я вот... опять же, не сочтите меня параноиком (я очень волнуюсь) - я уверен, что это тоже определённый, так сказать, маленький монументик в очередной победе англосаксов в холодной войне над Россией, не более того.

Вьюгина: Вообще я, кстати, считаю утверждение, унижающее женское достоинство - это...

Лаэртский: А мы сегодня ни разу не унизили. Я попросил бы!..

Вьюгина: Нет, нет, конечно. Мне просто приятно - это бальзам на раны, что Владимир Вольфович как раз говорит о крепостном праве, что нужно обслуживать мужчину, а потом, как ты говоришь, ребёнка - и так далее. Вообще, некоторые утверждают, что главное предназначение женщины - это родить ребёнка и всё... А в остальном ей как бы отказывается.

Жириновский: Это отдушина. Каждый мужчина - он воин, революционер. Но поскольку на большое мы уже не подымемся, то мы ударяем по женщине, ударяем по молодёжи, ударяем по старикам. То есть - внутренняя дедовщина, чтобы найти, так сказать, виноватого. Кто виноват? Кто моложе меня - я могу его обвинить, что он еще малоопытный, слабый. Это молодое поколение от пяти до двадцати пяти лет. Кто они такие? Ничего ещё не смыслят. Или ударить по женщине... Вот здесь найти какой-то отрыв, солидарность. То есть, люди ищут точки солидарности - мужчины с мужчинами, женщины с женщинами, старший возраст со старшим, молодой с молодым. Мы к этому будем ещё идти, ещё будут бои. Студенческие выступления в Париже 40 лет назад - это ерунда... Что будет дальше, когда молодёжь будет громить дома престарелых, интернаты, на учителей будут нападать - это ещё нам предстоит впереди.

Лаэртский: А на флаге у них будет нарисован Тургенев.

Жириновский: Да. Вот это отражение мужчины и женщины. Я, например, и сейчас стараюсь этот процесс смягчить чем - нужно вводить снова раздельное обучение, отдельно мужские школы, отдельно женские.

Лаэртский: Кстати!

Жириновский: Закрывать мальчиков от девочек. Тогда у них будет хоть какая-то тяга - "где эти девочки, эти косички, где какой-то образ?" Сегодня мы их вместе сплели. Они всегда вместе и ненавидят друг друга.

Лаэртский: Они даже курят вместе, и ширяются вместе в сортирах.

Жириновский: Да, да.

Вьюгина: Так же как жена и муж должны обязательно жить в разных квартирах. Конечно, можно и в разных комнатах...

Лаэртский: Это уже вы это самое...

Жириновский: Хотя бы разная кровать должна быть.

Лаэртский: Да! Вот это - да. Потому что в разных квартирах - это перебор.

Жириновский: Нет, идеальный вариант... Как, кстати, у мусульман - женская половина дома и мужская. Давайте дадим две квартиры на одной лестничной клетке, чтобы он мог уйти в свою квартиру.

Лаэртский: А то он на горшок уходит, садится и сидит.

Вьюгина: Нет, это уж очень близко - а шалить как же?

Лаэртский: (борясь со смехом) Ладно ты, хорош уже! Типа шалить...

Жириновский: Чем реже мы будем видеться, тем будет лучше.

Лаэртский: Вообще, да. Разлука лечит.

Жириновский: Все конфликты, скандалы - это когда они день и ночь друг друга видят.

Лаэртский: И, кстати, приедаются, уже нет никакой изюминки, хотя как мне один тут сказал: "Изюминка - это всего лишь засохший виноград". Люди говорят: "Есть в ней какая-то изюминка", а это засохший виноград конкретно... Вот вы знаете, тут на пЭйджер для всех пришло сообщение, я бы даже сказал - крик души... если позволите, зачитаю.

Жириновский: Да, да, да.

Лаэртский: "Владимир Вольфович, посоветуйте, пожалуйста, мне - как мне жить. Я живу у храма Христа Спасителя 55 лет" - сколько ей лет физических, тут не написано. В общем, она ветеран труда, живёт в антисанитарийных условиях - без ванны, представляете? - без горячей воды, денег нет, приватизационный чек (это, видимо ваучер, я так помню) был, обманули. "Как мне действовать?" - спрашивает Лиза и даже оставила вам тут свой телефон. Вот. Кстати, я не хочу на эту тему ёрничать, но не исключено, что если мы позвоним и приедем после эфира к Лизе, то увидим там евроремонт и роскошно накрытый стол.

Жириновский: Но если даже действительно эта проблема есть, а она может быть...

Лаэртский: Может, конечно.

Жириновский: Коренные старые москвичи иной раз живут сегодня очень плохо. Кто-то мучается в джакузи, и ему уже это надоело - перепады давлений, а у кого-то нет даже ванной в доме и холодильник даже не к чему подключить. Поэтому пусть она напишет нам письмо, мой телефон в Думе 292-92-42. Мы постараемся как-то помочь, найти какой-то вариант - но, в принципе, большинство людей живут плохо даже в Москве. Красивая Москва, витринный город, но есть миллионы москвичей, которые ютятся в квартире - много людей, туалет какой-то гадкий, маленькая кухонка, в холодильнике не то, что хочется... То есть, проблем много, мы постоянно в мучительном процессе осуществления жизненных функций.

Лаэртский: Вы знаете... Извините, что перебиваю, но если у Лизы действительно евроремонта нет, и всё такое, судя по всему - это Кропоткинский бульвар (недалеко здесь), мажорное место, да?

Жириновский: Да...

Лаэртский: То можно ей посоветовать сдать эту квартиру так как она есть за большой прайс каким-то людям, которые ценят центр - они сами там сделают ремонт, поставят горшок und ванну. Вот. А ей снять где-нибудь пусть даже маленькую, однокомнатную...

Жириновский: Не будет делать этого, не будет!

Лаэртский: А почему?

Жириновский: Она привыкла видеть из окна...

Лаэртский: Но идея-то хорошая?

Жириновский: Идея хорошая, но неосуществимая, понимаете? Она лучше умрёт в этой квартире, в этих антисанитарных условиях, но попробуйте её куда-нибудь перетащить в Митино в новенькую квартирку со всеми удобствами - она не поедет, потому что она из окна хочет видеть этот храм Христа Спасителя и набережную Москвы. То есть, она умрёт, потому что ей, судя по всему, уже за 70, если она уже 55 лет там живёт. Наверняка она себя помнит, как ей было там лет 20... То есть, это пожилая, старая московская дама, и её нельзя перетаскивать. Другой вопрос, что какой-то другой вариант можно найти, попробовать посмотреть, но, к сожалению, тут есть какая-то обречённость. Надо выбирать - или центр Москвы, приятный вид, или она переезжает, но тогда ей будет неприятно, совсем другое будет впечатление для её души. Я уверен, что ей захочется остаться в этих условиях, но в этой старой московской квартире.

Лаэртский: Этот аспект я не учёл и, кстати, не знаю, есть ли там у Лизы дети, но, к примеру, мне кажется, что нужно ещё проводить такую политику - стимулировать деторождаемость в семьях, которые живут в центре, и вокруг которых, к примеру, лесопарковые зоны. Потому что я уверен, что те образы, которые запечатлевает ребёнок через эту периферийную часть мозга, через глаза, потом непосредственно влияют на его развитие, на его психику в дальнейшем. Если он видит перед собой какие-то монстрилы девятиэтажные с загаженными, заплёванными подъездами - то он и вырастет подонком или, по крайней мере, велик риск этого. А если он увидит "пряничные" домики Праги, он тоже может вырасти каким-нибудь с не вполне нормальной сексуальной ориентацией - должно быть что-то среднее. К примеру, мне подходит Кропоткинский бульвар. Человек, который вырос здесь - мне кажется, он будет красив душой, телом, и мозг у него будет достаточно нормальный. Предлагаю запретить в жестоком порядке красить дома в некрасивые цвета, запретить самострой, убрать, наконец, содомийные ракушки, пусть лучше будут красивые автомобили стоять, которые хоть покрашены в разные цвета - только из-за детей, заметьте, мне-то наплевать, у меня психика нормальная, железная, мне хоть рыбу под нос повесь вонючую - я никак не отреагирую. А дети видят это и растут уродами из-за этого.

Жириновский: Конечно, о них нужно думать, но здесь трудно повлиять на процесс деторождения - они не будут всё равно иметь детей. Чем ближе к центру города, чем более культурная семья, тем скорее наступает этот процесс, что они не хотят иметь детей.

Лаэртский: А жить для себя, типа.

Жириновский: И вся эта красота уходит в пустоту. А рядом вырастают в Капотне, в Бирюлёво отъявленные хулиганы, будущие наркоманы, бандиты, и мы, получается, в вечной войне.

Лаэртский: Сужается кольцо такое...

Жириновский: Вот то российское общество при царе было хорошо тем, что там, если жена не может родить, служанка родит, потому что в доме были ещё женщины - можно было процесс деторождения осуществлять, а сегодня мы зажали человека. Вот жена - она не может рожать, или они не хотят, и получается у нас тупиковая ситуация. А рожают на окраинах, там, где плохая социальная среда, и это опять проблема. Поэтому здесь нужно обязательно богатство, нужен допинг социальный, чтобы мужчина мог содержать и жену, и служанку, и ещё какую-то женщину - иметь несколько квартир, несколько офисов... И там у него наверняка забеременеет кто-то обязательно.

Лаэртский: Ну, вот была, например, у Гитлера при всех его отрицательных сторонах положительный один момент - это программа, посвящённая именно детовоспроизводству.

Жириновский: Да! Он заставлял!

Лаэртский: Причём с отборными эсэсовцами.

Жириновский: Да! Сегодня ни один наш министр об этом не говорит. Никто не говорит.

Лаэртский: Хотя это - факт.

Жириновский: Это нужно говорить. Если бы президент страны и премьер-министр обращался и говорил: "Мы хотим чтобы женщины наши были в состоянии беременности". Если Восьмое марта - то цветы только женщинам беременным.

Лаэртский: Да! И я так считаю, что если она ещё не рожала, то это не женщина, а пробирка с чисто вымытым стеклом.

Жириновский: Чё о ней говорить? Мы приветствуем только женщину - будущую мать. Всё.

Лаэртский: Вот! А что ты так морщишься, Лилия Витольдовна?

Вьюгина: Нет, просто женщина, будущая мать - она похожа для меня... ассоциируется с таким тараканом, с тараканьей самкой.

Лаэртский: Это неважно! Внешность не важна.

Жириновский: И мэры городов вручают им ключи от квартир. Их надо стимулировать; и чтобы мужчины перед ними преклонялись - становились перед ними на колени. То есть, показывали: "Мы эту женщину боготворим".

Лаэртский: И за неё побьём любого, если кто...

Жириновский: Она нам даст нового гражданина - он нам нужен. Мы не знаем, кто её муж, как она и что...

Лаэртский: Она общей считается.

Жириновский: Мы приветствуем - это новый гражданин, мы хотим, чтобы пришло новое поколение - доброе, хорошее, культурное. Вот этим нужно заниматься, но никто этого не делает - ни депутаты, ни министры, ни власть. Никто. Одна и та же гадость идёт из их уст - какие то слова... какая-то инфляция... "Добавим пенсию!" При чём здесь пенсия? "Пенсия" - это умирать уже.

Лаэртский: То есть, бредят вообще. Как бы ни о чём...

Жириновский: Да, да, да, да... Пропаганда вся - она совершенно пустая. Я им всем говорил - Черномырдину, всем премьер-министрам: "Наладьте пропаганду!" Вот армию возьмите. Это дурь! Ведь можно такую пропаганду поставить, что будут только добровольцы. Оставьте вы этих парней, которые не хотят служить. У нас полно тех, кто хотят! Очередь встанет! Можно так поставить пропаганду, что в военкоматы будет очередь даже при нашем низком жаловании. Как у американцев. Но пропаганды нет.

Лаэртский: Вы знаете, я буквально недавно закончил просмотр документальных хроник о поездке опять же того же пресловутого Адольфа Гитлера на шестой съезд их партии, и посмотрел, как немножко наивно, но насколько сильно работали пропагандистские органы... уже тогда фашистской Германии. То есть, там есть чему поучиться. Я серьёзно говорю.

Вьюгина: Там у них была Лени Рифеншталь - женщина, которая посмотри какие красивые фильмы делала. Тоже немаловажно.

Лаэртский: Попробуйте сейчас в нынешней России силой убеждения доказать, что, например, труд чернорабочего ничем не позорней, нежели труд банкира. А вот они смогли это сделать. То есть, вот эти дауны, извиняюсь, с лопатами - там они маршировали... Это сюжет был в фильме, который меня вообще убил - я его отсматривал раз пять. Думаю - ну как же?.. Лица у них, вы знаете, как будто бы они Гамлета играют, а не с лопатой идут.

Жириновский: Если бы Гитлер, или вообще немцы убрали нацизм, а оставили бы только пропаганду - чисто государство, то они достигли бы огромного успеха. Ошибка была в том, что они поставили свою нацию выше других, и удар по евреям - не надо было этого делать.

Лаэртский: Их надо было использовать!

Вьюгина: Так в ремесле пропаганды они у нас учились...

Жириновский: Да, да... Но они научились и нас обошли, так сказать. А мы, победив их, сегодня считаемся побеждёнными. По истории мы их победили, а по реальной жизни и в экономике, в пропаганде - мы сегодня побеждённые. Мы им должны... Представляете, мы сегодня больше всего, оказывается, должны Германии - представляете, что говорят? При этом - это долги ГДР.

Лаэртский: А вообще, вот, знаете, да...

Жириновский: Мы вложили в ГДР столько денег - это не считалось долгами, а когда ГДР нам решили поставить товары - это оформили как долг. Это же идиоты наши министры. Что они сделали?

Лаэртский: А вот ещё что хочу сказать, такую вещь. В ФРГ существует программа, как, в общем-то, и в Израиле, по вывозу, так сказать, пострадавших якобы от геноцида и от холокоста евреев. Или их потомства. То есть, к примеру, живут здесь вот евреи. Дедушку его, скажем, как бы... холокост, труба, сгорел. Значит, внучек может подать типа апелляцию, и его там в какой-то земле принять. А я, простите, что? Мой дедушка воевал. Вместо того, чтобы сидеть дома, пшеницу растить... Я типа не считаюсь? Ещё я им должен какой-то прайс выплатить. Фигу с маслом!

Жириновский: То есть, продолжается гитлеровская политика...

Лаэртский: Абсолютно.

Жириновский: ...второго сорта. Русские, славяне, все кто погиб, все кто мучались - им ничего не положено.

Лаэртский: Это типа так... как бы фуфел тряпочный.

Жириновский: А теперь, оказывается, положено только евреям - представляете, что сделали?

Лаэртский: Ну, а кто согласился выплачивать долги?

Жириновский: И этим снова вызывают антисемитизм.

Лаэртский: Конечно, конечно...

Жириновский: Представляете? Сегодня опять провоцируют антиеврейские настроения тем, что евреев ставят в привилегированное положение. В стране немцев поставили, и вызвали этот нацизм, который человечество отвергло. Теперь они евреев поднимают выше других народов в каждой стране и вновь вызывают антиеврейские настроения. А цель какая? Чтобы они снова ехали в Израиль. Уже Израиль говорит по-русски. Ещё 10-15 лет - и Израиль будет практически русским государством.

Лаэртский: Кстати, евреям тоже подстава мощная такая.

Жириновский: То есть, они это делают специально. А какова конечная цель? Первый этап был - ссылать их в израильское государство, второй - доукомплектовать еврейским населением, третий этап, который начинается сегодня - чтобы там говорили по-русски, чтобы вызвать ненависть у арабов, чтобы поссорить Россию с арабским миром.

Лаэртский: С мусульманами попросту.

Жириновский: Представляете какая страшная операция идеологическая? И этого никто не видит, об этом никто не говорит. То есть, евреи - жертвы этой политики. Они снова евреями играют. Тогда они их гнали в газовые камеры, сейчас вся Палестина - это газовая камера для евреев. Арабов - 200 миллионов. Что мы будем делать, как спасти евреев? Их будет всего 5 миллионов и 300 миллионов арабов, 400 миллионов арабов. Они их закидают песком. Представляете, не нужно никаких ракет. Они просто песок будут кидать - и засыпят весь Тель-Авив.

Лаэртский: И всё засыпят, да...

Жириновский: Или у них смертники будут. 50 миллионов смертников пошлют туда - и израильские солдаты ничего не сделают. Вот, что страшное готовят для еврейского народа в Палестине и в Израиле, и они ещё об этом не знают.

Лаэртский: И, кстати, не понимают.

Жириновский: Это всё уже оплачено.

Вьюгина: Насколько я знаю - многих беженцев из Европы, допустим, которые хотели переплыть на кораблике в Америку, обманным путём всё-таки переселяли в Палестину.

Жириновский: И это делалось, и это делалось то же самое. Специально разрешили Гитлеру взять антисемитизм как государственную политику, чтобы напугать всех европейских евреев, сжечь их миллионы в камерах, чтобы заставить в 48-м году под страхом уехать в Палестину... Определённым лицам еврейской элиты хотелось, чтобы воссоздали это государство. Вот наркотик какой! Представляете? Это - сверхнаркотик. У коммунистов хотя бы наркотик - 100 лет, а у сионизма наркотик, которому уже 4 тысячи лет. 4 тысячи лет бедный еврейский народ хотел иметь своё государство. Правильная мечта, они имеют право на это, но путь, каким это делалось - жестокий. Представляете, евреев всего 15 миллионов, чтобы 4 миллиона переместилось в Палестину, 6 миллионов уничтожили в газовых камерах, чтобы 4 миллиона сегодня жили в Израиле.

Лаэртский: А существует ещё и другой народ, который тоже сейчас пытается как-то определиться, - это курды.

Жириновский: Курды! Обязательно будет война!

Лаэртский: Ведь нужно было бы, наверно тоже... Я не хочу показаться корыстным человеком, но вот в том конфликте, который возник в Югославии, ещё до введения туда этих дэмонов всех миротворческих... видимо, нужно было вооружить как-то курдское население, чтобы оно на нашей стороне, в общем-то, этих чертей там немножко, так сказать, понахлабучивало. А почему-то тоже не воспользовались. То есть, есть очень много каких-то вещей очевидных...

Жириновский: Курдскую карту можно было разыграть нам, и сегодня мы бы господствовали на Ближнем Востоке. Их 40 миллионов.

Вьюгина: Так мы, вроде, и начали её разыгрывать, и помогали...

Жириновский: Начали. Лидер курдов турецких был здесь в Москве. Абдулла Оджалан.

Лаэртский: Его сдали...

Жириновский: Вместо того, чтобы ему здесь остаться... Он не просил ни денег, ни оружия - он просил элементарного политического убежища, или хотя бы возможности находиться здесь. Нет! Опять... Опять дурацкая позиция. Раз - вышвырнули его.

Лаэртский: Вот так.

Жириновский: Теперь он сидит в тюрьме турецкой. Американцы его перевербуют и создадут Курдистан, но проамериканской ориентации. Мы получим нового врага.

Лаэртский: НАТОвский...

Жириновский: В НАТОвском исполнении. Мы опять получим противника на Ближнем Востоке - вот наша политика.

Вьюгина: Но почему же мы всё время так везде проигрываем? Почему, почему?

Лаэртский: А ещё я скажу другую вещь. Человек, который непосредственно отвечал за утилизацию нелояльных, в общем-то, албанцев в Ораховцах - он герой! Герой России. Здесь он оказался, просто говоря, в федеральном розыске. То есть, он там всех выстроил конкретно, кто был как-то недоволен и вёл себя очень грубо, и их... утилизировал. Это - геройство... Ещё до введения опять же... Вот вы ещё только призывали, а человек уже был там, и я его лично знаю... Почему?.. Не знаю я, почему... Правда, не знаю.

Вьюгина: У меня ещё такой вопрос - по поводу населения окраин. Это как Александр Гордон небезызвестный говорит, что это не культура городских окраин, а культура слободки. Да? Вот, я, например, живу на станции метро "Пролетарская". Вот это - не слободка, это центр, я имею в виду - не окраина. Но это - та же самая слободка. Там посмотреть на лица бабушек, потом на их мужей, сыновей и так далее - это вот такие династии - рабочие, алкоголические, какие угодно. Сейчас из алкоголя выходят внуки этих бабушек - они колятся в подъездах. У меня в подъезде разбросаны шприцы спокойно...

Лаэртский: Ты гонишь. У тебя в подъезде швейцар сидит. Гонит, гонит!..

Жириновский: Ну, в соседнем...

Лаэртский: Фантазёр...

Вьюгина: У меня вопрос вот такой - а селекцию мы должны какую-то проводить? Как нам всё-таки повысить культурный уровень народа, и как-то вот... это не женская теория, конечно, тоже какая-то фашистская, но какую-то селекцию-то надо проводить.

Жириновский: Опять нужны деньги. Нужны деньги, чтобы были особые школы, особые какие-то культурные центры, спортивные центры, и запчасть требуется... Социальный организм тоже требует запчастей. Мы могли бы завести население более здоровое с других регионов планеты, особенно мужскую часть.

Вьюгина: Да-а-а-а!

Жириновский: И создать возможности их спаривания, так сказать, с нашими свободными женщинами. У нас женщин на 10 миллионов больше, чем мужчин. То есть, тут проблемы никакой нет. Нужно только завести ещё 10 миллионов мужчин - мы получим какие-то дополнительные браки.

Лаэртский: Из-за Урала.

Вьюгина: Нет, но уровень культуры-то надо как-то повышать.

Жириновский: И уровень культуры. Конечно, конечно!

Лаэртский: Это вторично. Сперва нужно повысить...

Жириновский: Физическая масса!

Лаэртский: ...именно физическую. Да, да.

Жириновский: Люди чтоб были. А потом уже на них соответствующе воздействовать. Конечно, нужно, но ведь это же всё - пролетариат. Ведь поймите - что такое пролетариат? Слово расшифруйте: "про-ле-та". Летальный исход! К смерти, к смерти, к смерти нас звал Карл Маркс. Ведь кого призвали к объединению? Бомжей, получается. Представляете, сегодня такой лозунг: "Бомжи всей России, соединяйтесь!" Скажут - сумасшедший. А чем марксовский лозунг "Пролетарии всех стран соединяйтесь!" отличается? То же самое. То есть - самые бедные.

Лаэртский: Абсурдно. Кстати, во имя чего "соединяйтесь", не понятно.

Жириновский: Чтобы отобрать богатства у тех, кто их заработал.

Лаэртский: Вместо того чтобы создать что-то. Понятно там: "Объединяйтесь ради создания", а то типа "объединяйтесь и кого-нибудь нахлобучьте". Бред.

Жириновский: Вот, у коммунистов страшные эти лозунги.

Лаэртский: Страшные, страшные.

Жириновский: Два лозунга у них страшных - "Пролетарии всех стран соединяйтесь" и "Превратим войну империалистическую в гражданскую". То есть, они призывали к убийству людей.

Лаэртский: Причём своих же.

Жириновский: Своих собственных. Самая страшная революционная партия.

Лаэртский: Конкретное преступление.

Жириновский: Немецкие фашисты хотя бы говорили, что плохие там чехи, словаки, поляки...

Вьюгина: Они своих хотя бы жалели.

Жириновский: Хоть про немцев собственных говорили хорошо. А эти уничтожают собственный народ. Вот чем самая опасна партия коммунистов - тем, что она готова к уничтожению собственного народа.

Лаэртский: И звезда у них пятиконечная, что наводит на определённые нехорошие мысли. Но давайте, может быть, опять же к звонкам вернёмся...

Жириновский: Да, что у нас людям нашим... А то, может быть, наша тема им не очень интересна. Что они хотят?

Напоминание номера электротётей.

Лаэртский: Доброй ночи, вы в прямом эфире, и наше внимание к вам беспредельно, алё...

Слушатель: Здравствуйте, хочу поприветствовать Владимира Вольфовича.

Жириновский: Спасибо... Чувствую, в кровати сидит, нежится, полусонный...

Лаэртский: Под торшером типа.

Слушатель: Нет, я стесняюсь.

Жириновский: Не надо стесняться. Всё делай, что ты хочешь, и говори, что хочешь. Раскрепостись, расслабься. Это свободная страна.

Слушатель: Я вас очень уважаю, Владимир Вольфович. Вот такой вопрос вот... Всё таки ваши высказывания насчёт кавказцев, они такие противоречивые.

Жириновский: Я понял по акценту - это грузин или армянин говорит. Как я определил, правильно?

Слушатель: Армянин.

Лаэртский: Армянин, да...

Жириновский: Армяне любят меня.

Слушатель: Да, я знаю. Я бы хотел узнать - всё-таки вы к армянам, просто к армянам на бытовом уровне... не политическом, а бытовом уровне, как к ним относитесь, и как вы относитесь к тому, что Турцию всё-таки по большому счёту кормит Россия, нравится ли вам это и что вообще можно против этого сделать? И Оджалан всё-таки на вашей даче жил или как? По телевизору там по-всякому говорили.

Лаэртский: Извините, а как ваше имя?

Слушатель: Меня Алик зовут.

Лаэртский: Алик, вот такой вопрос - вы знаете ли о существовании в Армении русской диаспоры, что Вам известно?

Слушатель: Да, русские есть, есть...

Лаэртский: Нет, я имею в виду именно диаспору, которая оказывает финансовое мощное влияние на внутреннюю политику вашей республики, на внешнюю, да? Там есть ли конкретно хоть один банк, председателем которого является русский человек?

Слушатель: Да, есть... "Русский алюминий" группа - Абрамович там. Они заводы покупают, потом Потанин активно работает в Армении, и у нас здесь старообрядцы... их очень много, и они живут очень хорошо в Армении. Так что в этом плане - может, этого не видно, может, видно, что только у армян есть здесь диаспоры там, банки, и всё такое, но в Армении русские есть, и им всегда рады в Армении - это я могу сказать однозначно.

Лаэртский: Понятно, в случае чего, если я приеду, скажу: "Ребята, я от Алика". Спасибо.

Жириновский: Я отвечу.

Лаэртский: Конечно.

Жириновский: Отвечу Алику на вопрос. В бытовом отношении я нормально отношусь к армянам, я знаю, что это наш союзник, партнёр, и нам выгодно всегда - это цари учитывали. Но в бытовом отношении, допустим, в Краснодарском крае, или ещё где-то к ним отношение не очень хорошее. Они об этом знают. Потому что они сплочены, они хорошие места занимают, и где-то бывает такое отчуждение к ним, потому что их сравнивают в целом как кавказцев, как бы... и из-за чеченской этой войны, и других проблем общее отношение может быть иногда отрицательное. Вообще, вот, скажем четыре народа есть - евреи, армяне, цыгане и русские - сегодня мучаются. Они как изгои по планете путешествуют, их как-то не все любят. Четыре народа. Значит, если цыгане всегда так были - это выходцы из Индии, они разбрелись по всей планете, то евреи и армяне из-за того, что их лишают родины, вытесняют. Евреев 4 тысячи лет назад вытеснили, армян сейчас сжимают до сих пор - это вот кольцо. А у русских то же самое получается сегодня. Нас тоже сжимают, просто у нас ещё пока что большая территория. Насчёт курдов мы уже говорили - я считал, что нужно было помогать лидеру курдских повстанцев, но это наше руководство пока не сделало, а вот в плане отношения к Турции, прав Алик - мы сами сегодня вскармливаем своих будущих противников, мы оказываем активную помощь Китаю и Турции. Это единственные две страны, которые когда-либо смогут начать войну против нас. Больше никто не пойдёт против нас с войной, только Турция и Китай. Это может случиться, и сегодня мы им помогаем, как в своё время мы Германии помогали, давали им, так сказать... Это была вынужденная мера с Германией, единственная страна, которая с нами сотрудничала с 22-го года по 41-й. Сейчас-то у нас есть возможность выбора. Давайте с Ираном сотрудничать. Сегодня прилетает к нам в Москву президент Ирана - вот где нужно скорректировать политику, но дипломаты слабые, дипломаты не могут понять. Давайте проиранскую линию - она безопасная. Протурецкая - она опасная, прокорейская, прояпонская - менее опасная, чем прокитайская. Это проблемы большие.

Лаэртский: Ну, в общем-то, хитрые они очень все.

Жириновский: Хитрые, но мы должны быть ещё хитрее. Ещё хитрее должны быть наши дипломаты, они пока слабые тоже, к сожалению.

Лаэртский: А потому что в посольствах разруха.

Жириновский: И в посольствах за мизерные деньги не остаётся специалистов, потому что в Москве любой специалист заработает куда больше, чем за границей. Козырев уехал заваптекой в Америку - он получает куда больше, чем наш дипломат, который сидит в нашем посольстве в Вашингтоне, или...

Лаэртский: Да сейчас даже у них в среде выгоднее типа поехать куда-нибудь там на Украину, к примеру, послом, потому что тот прайс, который он получает на Украине, что-то стоит, нежели быть где-нибудь в Непале послом.

Жириновский: Это проблема.

Лаэртский: Вы знаете, тут на пейджер ещё приходят сообщения. Хотите телегу зачитаю? Но она хвалебная...

Жириновский: Давайте... Нет, лучше, когда меня критикуют, когда нападают.

Лаэртский: А мне тоже, кстати, не в кайф, неприятно.

Жириновский: А когда хвалят - это приятно.

Лаэртский: Нет, ну зачитаю.

Жириновский: Давайте.

Лаэртский: "Жириновский - пророк в своём отечестве, но люди поймут это гораздо позже", - пишет Валентина. Вот какая телега...

Жириновский: Правильно, да, да...

Лаэртский: Так, а вот вопрос. От Оксаны. Тоже к вам. "От каких человеческих радостей вы испытываете удовольствие? Чем будете заниматься на пенсии?" - спрашивает Оксана.

Жириновский: До пенсии далеко - у нас новый закон, по которому нужно иметь стаж 45 лет, и возраст 65 для мужчин. Поэтому практически нужно до 70 лет работать, ибо только к 70-ти годам у нас будет стаж 45 лет, раньше было 30 лет. На пенсии, я уже говорил - с удовольствием буду на какой-то преподавательской работе, или найду какой-то вариант общения с нашими гражданами, чтобы помогать нашему поколению молодому, вот... А радости... очень трудно мне сейчас какие-то радости испытать. Я всё перепробовал, у меня всё было - все переживания, все эмоции, я всю планету исколесил, я всё перепробовал в смысле пищи, в смысле одежды, каких-то там сексуальных развлечений, и культурных, так сказать; всё переслушал, пересмотрел, переодевал... ну всё... Поэтому люди, у которых есть желание куда-то полететь... некоторые, вообще, джакузи не знают что такое. Представляете? Мечтает побывать в джакузи.

Лаэртский: Да, да! "Съездим в джакузи!" - вот так они...

Жириновский: Джакузи или вкусная пища - тоже для него ещё загадка. Купить вторую рубашку для человека - радость доставить.

Лаэртский: А некоторые знаете как даже... меня это, честно говоря, убивает - типа звонишь куда-то (у меня сейчас всё меньше таких знакомых, почти нет их)... Типа "где он там?" (или она). А она типа: "Вы что, сегодня же суббота, она моется".

Жириновский: Да, суббота - день помывки... Но чтобы ответить, я всё-таки отвечу - внуки, это всё надоедает, и дети. Самое хорошее - это когда какие-то есть откровенные, чистые отношения просто духовные. Когда кто-то кому-то сказал добрые слова, и сказал это без всякой корысти. Вот как написала Валентина эту строчку, что "есть пророк в своём отечестве"... Вот - просто какое-то доброе отношение, ещё когда не видят друг друга. Это вот... Потому что всё материальное, оно надоедает. Заранее могу сказать всем молодым - бесполезно количество половых контактов, бесполезно количество съеденных блюд. Некоторые до сих пор много едят. У меня есть работник, и я сегодня видел, как он ел. Ему уже 60 лет - он продолжает как свинья жрать. У него это как наркотик. Он съест целое ведро пищи...

Лаэртский: Может булимия у него такая?

Жириновский: Нет, нет, нет. Это чисто уход человека от действительности - хоть на этом на этом себя доказать... Съест ведро!

Лаэртский: Вообще, еда - это интимный процесс...

Жириновский: А ему приятно. Он ведро съел при всех и чувствует себя человеком - вроде как он получил удовольствие.

Лаэртский: Я тоже отвращение испытываю.

Жириновский: А для него это - нет...

Лаэртский: Я имею в виду, видя людей, которые так пожирают - противно.

Жириновский: Да, да, да. Противно смотреть. Когда он пожирает, даже свинья останавливается. Ещё и ещё...

Лаэртский: Я поэтому и не хожу в кабаки, в рестораны, никуда, потому что...

Жириновский: Поэтому очень мало радостей у людей, когда действительно им что-то приятно. В основном прикидываются. С детьми играют - надоели уже дети, но прикидывается "вот, какой он хорошенький..."

Лаэртский: А сам думает о своём.

Жириновский: ...быстрее б они ушли эти дети, или выросли, и так далее.

Вьюгина: Я с вами совершенно согласна, да.

Лаэртский: Вот тут ещё сообщение на пейджер такое: "Это звонит к вам"... Причём на "ты"... "Володя, это звонит твой коллега по военной службе в Тбилиси Шашков, ответь, пожалуйста, если ты меня помнишь".

Жириновский: Помню, помню, помню. Помню даже его национальность - чуваш.

Лаэртский: Ну вот...

Жириновский: И он занимался Персией, так сказать... Всё помню.

Лаэртский: В смысле, Персией - чё он там?

Жириновский: В смысле, я как тюрколог там был - Турция рядом (в Тбилиси мы служили), а он занимался Ираном. Он - иранист. Подполковником был, сейчас уже, наверное, полковник, и на пенсии, ему уже, наверно под 80, прошло 30 лет, так что ему под 80 лет - хорошо, что он ещё жив. Что он хочет?

Лаэртский: Он просто передаёт привет...

Вьюгина: Вот видите, тоже чисто...

Жириновский: Я помню его. Помню, помню, помню. Вредный был, кстати!

Лаэртский: Вредный?

Жириновский: Такой педант, всё такое...

Лаэртский: Он сейчас нас слышит.

Жириновский: Да, ну так, зато... В принципе, это правильно было - хорошая дисциплина, всё выполнять... В этом смысле мы всегда злимся на людей, которые заставляют всё делать хорошо. Это вечное отношение к любому учителю строгому, к любому там...

Лаэртский: Нет, но с другой стороны бывает так, что...

Жириновский: Надоедает просто... когда человек не может расслабиться. Вот он не мог расслабиться - служба, служба и служба.

Лаэртский: Его несло... несло со страшной силой!

Жириновский: Мне 23 года, я молодой лейтенант, дай мне немножко... какую-то нишу надо занять. Он не понимал разницу в возрасте. Как сегодня я не понимаю тех, кто не хочет работать. Ведь мне нравится работать, я наслаждаюсь. Потому что я всё испытал, мне всё надоело.

Лаэртский: Но вот праздники злят вас? Например, эти восьмые? Я говорю: "Да ненавижу я, когда же закончится всё это?" Или оправдание - вот Лилия, например, у нас сообщила, говорит: "Ну, это как выходной". Ну не ходи ты на такую работу, на которую тебе не в кайф ходить.

Жириновский: Вы посмотрите на её мысли, какое достоинство? Ну какое достоинство?

Лаэртский: Да никакого достоинства...

Жириновский: Какие достоинства? О чём говорить вообще? Лига женщин каких-то... за что-то...

Вьюгина: Нет, а вы не ответили, кстати, что является мужским достоинством главным.

Жириновский: Я знаю, что вам нравится. Не должно быть ничего этого. Вы не должны об этом думать даже, так сказать. Это должно быть всё вслепую.

Лаэртский: Мозг должен быть чист.

Жириновский: Вслепую, вслепую.

Лаэртский: Только на чувствах.

Жириновский: А вам именно это нужно - толстый кошелёк и другие какие-то толстые места.

Лаэртский: И вон она - вся в золотых украшениях сидит.

Жириновский: Вот, вот, всё... Видите - всё обвешано. Сколько у неё колец...

Вьюгина: А!..

Лаэртский: Обвешано, да. У меня тоже...

Жириновский: А у меня чистые руки - ничего нет.

Вьюгина: А как вы относитесь к татуировкам на теле женщины?

Жириновский: Так сейчас у всех татуировки. Это страшно - какая-то мода пошла...

Лаэртский: Портят скафандр... Он напрокат дан!

Жириновский: Дети, дети, дети. Плечи, спина - всё везде, так сказать...

Вьюгина: Да у них переводные картинки.

Лаэртский: Ну да!

Жириновский: 40 лет назад это считалось плохим тоном. То есть, человек сидел в тюрьме. Как минимум во флоте четыре года служил, а сегодня это всё - пожалуйста...

Вьюгина: А 2000 лет назад это считалось принадлежностью к какому-нибудь культу.

Жириновский: Может быть, может быть... Пусть делают.

Лаэртский: Да ладно, я сколько... 30 лет назад всё ещё в пелёнки писался...

Жириновский: Всё искусственное, - не хочу, не хочу, не хочу.

Лаэртский: Давайте звонок послушаем.

Жириновский: Давайте! Прямое общение...

Лаэртский: Здравствуйте, вы в прямом эфире, наше внимание к вам беспредельно.

Слушатель: Здравствуйте.

Лаэртский: Здравствуйте.

Слушатель: Меня Алексей зовут.

Лаэртский: Здравствуйте, Алёша.

Слушатель: У меня вопрос к Владимиру Вольфовичу.

Жириновский: Да.

Слушатель: Во-первых, должен сказать - на мой взгляд, ЛДПР является самой народной российской партией.

Лаэртский: Какой, вы сказали?

Слушатель: Самой народной партией, то есть - партией русских патриотов, действительно.

Жириновский: Спасибо.

Слышны аплодисменты.

Слушатель: Но про такие партии, как СПС, "Яблоко" у меня лично складывается впечатление, что их создали спецслужбы США с их непосредственным финансированием.

Жириновский: Всё правильно.

Слушатель: С целью развала и порабощения Великой России. Вот что вы по этому поводу думаете?

Жириновский: Абсолютно правильно вы говорите - как нам забросили большевиков в 17-м году, так же забросили некоторые демократические группировки сейчас. Вспомните фразу Немцова: "Хотите жить как на Западе - голосуйте за СПС". Но мы никогда не будем жить как на Западе. Такой же призыв у коммунистов: "Давайте построим коммунизм". То есть - обман, идеологический наркотик.

Лаэртский: Причём с такими глазами вот он это... У него так пучит их - ему бы лучше взять фамилию не Немцов, а Смирнов.

Жириновский: И потом посмотрите - он же обманывал нас, говорил: "Волга - машина". Теперь будут там опять делать итальянцы "Фиат". Ну, где же "Волга" твоя? Ты же орал год назад ещё: "Волга" - отличный завод!"

Лаэртский: Он же зацепился за Москву, цель-то свою парень выполнил - всё... Теперь его отсюда зубочисткой не выдернешь.

Жириновский: Всё, всё, всё... Фальсифицировали выборы ему. Всю ночь считали. По его округу, по Автозаводскому рабочие не хотели за него голосовать никогда в жизни. Но сделали... и Пугин сделал. Теперь Пугина нет, там другой директор, Беляев. И он там больше не победит. Но он орал - "Волги! Волги!" Но они рассыпаются, эти "Волги" - они холодные машины. Всем же понятно, что "Мерседес" лучше, и "Фиат" лучше, и "Вольво" лучше.

Лаэртский: А вот тут, кстати, действительно... Ведь какое количество рабочих рук, рабочих сил, да? Обычного железа, которого из земли достают, руды тратится на изготовление этих этих монстров по типу "Москвич"...

Жириновский: Всё впустую.

Лаэртский: Всё впустую. Полный бред.

Жириновский: Если у нас самолёты отличные - давайте всё на самолёты, а машины пускай немцы, шведы делают.

Лаэртский: А мы будем ездить на нормальных "БМВ". Да! Я вот "за".

Жириновский: И чище, и проще, и быстрей. Нет! - "давай своё"! Так своё давай там где хорошо, где получается.

Лаэртский: Не умеешь - чтобы срама не было.

Жириновский: Должна быть ниша. Вот танки отличные - делайте танки. Лучшие в мире танки...

Лаэртский: Или шоколад "Бабаевский".

Жириновский: Где-то что-то мы можем хорошее делать... Блины! Давайте блинами закормим весь мир. Не гамбургер этот идиотский, McDonalds - а блины русские, это отличная вещь.

Лаэртский: Будем поставлять им туда.

Жириновский: Наши пельмени... Мороженое возьмите сегодня. Мы же холодная страна, у нас самое лучшее в мире мороженое, но даже у нас продают этот дурацкий... как его? Реклама...

Лаэртский: Ну эти... Не будем их называть.

Жириновский: Да! Даже не буду рекламировать их. То есть, мы должны заниматься тем, что у нас хорошо получается, и весь мир будет всё это дело...

Лаэртский: Это называется "рациональный подход".

Жириновский: Тельняшки! Нигде в мире нет тельняшек! Давайте тельняшки эти везде экспортировать.

Лаэртский: Нельзя! Нельзя.

Жириновский: Ну, к примеру...

Лаэртский: Ну... Есть вещи, которыми я бы не стал торговать.

Жириновский: Я имею в виду элементы одежды... Косоворотка, косоворотка-рубашка.

Лаэртский: Чтобы какой-то, извиняюсь, негр носил тельняшку...

Вьюгина: Или косоворотку...

Лаэртский: ...да я же его первый в Нью-Йорке порву... Нет, нет - есть вещи...

Жириновский: Свои ребята...

Лаэртский: Не будут они своими.

Жириновский: Своими не будут они, да...

Вьюгина: Я вспомнила, о чём мы говорили перед новостями - мы затронули "Мир", станцию "Мир" - какой мы подарок сделали американцам, вот!

Лаэртский: Ну, правильно... сделали...

Вьюгина: Ведь обидно...

Жириновский: ...топить...

Вьюгина: Так уже всё... Я прямо плакала, плакала...

Жириновский: Ну вот... Опять обманывают нас. Эта станция могла бы обеспечить экологическую безопасность, военную безопасность. И есть страны, которые заплатили бы за то, чтобы эта станция оставалась на орбите. Даже для туристических целей! То есть, опять безрассудство наших русских чиновников. Коптев решил, что пора - мол, отработала... Слушайте, самолёты летают некоторые с отработанным режимом ещё лет 20. А эта станция ничего не отработала!

Лаэртский: Извините... А могу я как гражданин... То есть, я уже старый парень достаточно, и когда строили станцию "Мир", мои родители, естественно, отрывая от меня прайс, платили за эту станцию. Я не знаю кто этот Коптев, о котором вы сказали, но если он меня сейчас слышит: "Дружище, я против того, чтоб ты мою собственность топил. Если ты это сделаешь - нам придётся тебя нахлобучить".

Жириновский: Враг! Враг!

Лаэртский: Нет, ну а как? Я имею право быть против?

Жириновский: Конечно!

Вьюгина: Теперь американцы будут первыми в мире, и не дадут даже нам места на международных станциях.

Лаэртский: Да у нас в космосе не останется даже калоши ни одной. Уже вообще всё...

Жириновский: И никакой опасности не было, никуда бы она не упала. Ещё лет пять у неё был ресурс, и его можно было продлевать, продлевать и продлевать...

Лаэртский: А сейчас одно утешение - если упадёт, то на Японию.

Жириновский: Да, чтобы можно было здесь какой-то выигрыш сделать.

Лаэртский: Да, хоть чего-то!

Жириновский: Составить, где опасная зона падения, и взять с них деньги срочно, что мы отведём эту опасную зону.

Лаэртский: Да!

Жириновский: И они бы заплатили сейчас. Бешеные деньги заплатили бы, бешеные! Но опять ничего не делают. "Мы гарантируем падение в Тихий океан". Наоборот сказать нужно: "Мы не можем гарантировать..."

Лаэртский: На Токио упадёт. Мы можем отвести...

Жириновский: На Токио падает, или на Сидней падает, или, допустим, на Йоханнесбург... а может быть, даже...

Лаэртский: Спасайте кенгуру!

Вьюгина: Семёнов сказал, что мы не гарантируем безопасное затопление. Сказал Семёнов так... в никуда.

Жириновский: И вообще должны все восстать: "А что за станция? А что там находится?" Откуда вы знаете, что там находится? Может мы вообще океан отравим.

Лаэртский: Кстати, был какой-то репортаж о том, что там какие-то грибки непонятные.

Жириновский: Там может быть полно вредных веществ. Это может привести к экологической реакции.

Вьюгина: Вы знаете, лётчик Серебров, с которым я недавно разговаривала, сказал, что когда полгода не было на станции людей, и он туда вошёл через полгода - там, говорит, пахло так, как будто куча трупов прям была. То есть, она...

Лаэртский: Живёт.

Вьюгина: Там что-то такое живёт... Оно...

Лаэртский: Оно...

Жириновский: И потом мы будем все...

Лаэртский: Нахлобучены.

Жириновский: ...есть отравленную рыбу и купаться на курортах, где отравленная вода. Мировой-то океан соединён вместе, поэтому его в любом месте отрави - и всё человечество...

Лаэртский: Сплошная там...

Жириновский: Не хватает воды сегодня, потому что треть человечества не может получить нормальную сырую хорошую воду.

Лаэртский: Несмотря на наводнения постоянные.

Жириновский: Топят ледники, растапливают, представляете? Морскую воду превращают в нормальную воду питьевую. Только мы сегодня ещё наслаждаемся нормальной водой, а весь мир мучается...

Лаэртский: Ну что, ещё один звоночек?

Жириновский: Давайте, давайте, давайте...

Лаэртский: Здравствуйте, вы в прямом эфире, - наше внимание к вам беспредельно, попросту говоря. Алё.

Слушатель: Доброй ночи.

Лаэртский: Аналогикь(хруст)но.

Слушатель: Я вот по такому вопросу звоню, значит... Вот, говорите, евреев там 200 миллионов задавят. Ну, исторически возьмём пример такой, значит... Сколько там миллионов китайцев на Вьетнам полезло в своё время?

Лаэртский: Китайцев?

Слушатель: Да. Так там всего 10 тысяч пограничников их задержали.

Жириновский: На том этапе - да. На том этапе, это может быть и произошло, но время-то меняется.

Слушатель: Времена не меняются.

Лаэртский: Меняются.

Жириновский: А посмотрите - сколько албанцев, и что они творят на Балканах! Вот... На Балканах что они творят, албанцы? Их очень мало. Сербов куда больше. Славян... А что они творят? Ну?..

Слушатель: Так... Идём дальше...

Жириновский: Чтобы вы правильно поняли, - мы не хотим этого. А то вы решили, что мы хотим, чтобы так было. Мы прогнозируем, что так может быть.

Лаэртский: Предупреждаем в какой-то степени. Да, дальше, продолжайте, продолжайте...

Слушатель: Значит, второе... Артисты, когда они переигрывают - это называется "фальшивят". Политик переигрывает - это называется демагогия. Вы не подумайте, что я вас оскорбляю, или ещё что-то, но очень часто... Может быть, просто своя публика, или ещё что-либо - и вот сквозит демагогией очень сильно.

Лаэртский: Да ладно! Извините, тут я вступлюсь, потому что я, скажем так, профессионал своего рода, и я прекрасно отличаю, когда человек по делу выступает, а когда просто гонит. И как раз Жириновского можно отнести к наименее гонящему человеку, то есть, он свою... (извините, что я так в третьем лице, но тем не менее...) свою политику держит постоянно в течение уже нескольких многих лет... То есть, он постоянен, в отличие от всех этих там перебежчиков туда-сюда, которых по настроению мотает, как это... Так что тут я с вами не соглашусь.

Жириновский: Ну пусть закончит, что он хочет?

Лаэртский: Ну, пусть.

Слушатель: Нет, ну давайте так, значит... Великолепно он выступал, значит, прочее, прочее... Вот, сегодня простоя... Думаю - ну чё? Человек исправился... И всё равно срывается где-то...

Лаэртский: Ну, понятно... То есть где-то срывается. (Поёт) "Где-то там за тума-аа-анами..." - называется...

Жириновский: Нельзя удовлетворять всех людей...

Лаэртский: Безусловно.

Жириновский: Вот, ему когда тема не понравилась, допустим... Наверняка еврейская тема не понравилась. Я не имею в виду, что я хочу этого - упаси Бог! Пускай живут и в Израиле евреи, но угроза есть. Уже идёт шестая война между евреями и арабами. Она же идёт!

Лаэртский: Причём она поэтому вот и начинается... Раскрутка идёт.

Жириновский: Да, с сентября она идёт. Это же самое главное, что этот виток... Это же в конечном итоге и по нам ударит - имеется в виду резкое повышение цен на нефть, или падение. Сегодня мы живём на нефтяном наркотике. Через год, через два он рухнет, и что мы будем делать?

Лаэртский: Извините, я мельче, конечно, затрону тему, но вот, конкретный пример, лично меня касаемый. Моя, например поездка в Израиль сорвалась реально, потому что там типа какие-то черти бегают и стреляют. Вот, вот пример - уже как отразилась на мне, русском гражданине... хотя...

Жириновский: Возьмите Ирак. За 10 лет блокады погибло полтора миллиона иракцев. Почему мы об этом молчим?

Лаэртский: Потому, что далеко! И всё...

Жириновский: Потому, что третьего сорта... О русских молчат - второго сорта, и вспоминают только тогда, когда гибнет европеец, поднимают шум...

Лаэртский: Причём даже если он просто погиб в каком-то там туристическом самолёте.

Жириновский: Всё! А посмотрите - несколько солдат только заболели какой-то болезнью... Не умерли...

Лаэртский: Понос у них.

Жириновский: Сколько шума на всю планету! Когда гибли русские солдаты... до сих пор гибнут... Тишина...

Лаэртский: А вы знаете, кстати, что этот шухер, который они поднимают по поводу поноса у своих солдат, на самом деле неискренен тоже - это просто такая политика. Это инструкция, по которой они, видимо, действуют, чтобы, так сказать, поднять свой приоритет в глазах остального мира. Ну, не заботятся они искренне о них - я не верю в это.

Жириновский: Вообще, это подготовка ухода их оттуда. Им нужно будет основание, как уходить. Тяжёлые условия для НАТОвских солдат...

Лаэртский: Да...

Жириновский: ...и пора уйти из Балкан.

Лаэртский: Да, да, да...

Жириновский: То есть, заранее готовят идеологическое обоснование, чтоб было основание операцию свернуть и уйти, ибо успеха не добьются. Там будет продолжаться конфликт всегда.

Лаэртский: Конечно.

Жириновский: Как нам говорят, силой нельзя людей к чему-то приучить. Вот, к коммунизму... Сколько было? КГБ какое мощное, какая армия, сколько погибло! Всё равно этот "коммунизм" отбросили все. Так и на Балканах. Всё равно, НАТОвцы уйдут и там будет та же ситуация, как она и была. Как и на Ближнем Востоке... То есть, везде процессы будут продолжаться. Силой ничего не остановить. Бесполезно бомбить Югославию, бесполезно бомбить Багдад. Всё останется, как было.

Лаэртский: Давайте прервёмся на музыку, если вы не против.

Жириновский: Хорошо.

[...]
 

 1   2   3   4 

  laertsky.com  |  монморанси  |  2001
подсчетчики

 

Александр Лаэртский: laertsky@mail.ru. Администрация сайта: vk@laertsky.com.
По всем деловым вопросам пишите на любой из этих адресов.
При использовании оригинальных материалов сайта просьба ссылаться на источник.
Звуковые файлы, размещённые на сервере, предназначены для частного прослушивания.
Несанкционированное коммерческое использование оных запрещено правообладателем.
  laertsky.com     msk, 1998-2023