
Беседа с Сергеем Жариковым. Часть 2
Лаэртский: Я напоминаю вам, что в гостях у программы "Монморанси" сегодня Сергей Жариков, лидер группы ДК, и поскольку речь у нас зашла о ситуации с телепузированием мощнейшим... я уже упоминал в самом начале программы о достойном, на мой взгляд, поступке господина Парфёнова, который всегда мне нравился и выделялся как-то на фоне всех этих телепузиков в положительную, в общем-то, сторону. Но есть одно "но", которое многие, и кстати вот эти самые телепузики НТВ-шные, привели в довод газпромовцам - что, дескать, ваш же корешок уволился в знак протеста, что, дескать, он знает внутреннюю кухню, и вот вы, дескать, действовали нечестно. Господа, никому из вас не приходила в голову мысль, что человек, который уволился из Газпрома, вот на тот момент, на момент своего увольнения, уже был в межрамье, уже был на игле у своего шефа за какие-то проступки? Может, проворовался, может... И решил, попросту говоря, уходя, создать себе ещё такой ореол героя. Это одна версия. Если это не так - то он просто попутался, молодой и глупый ещё...
Жариков: Ну, я бы ещё добавил.
Лаэртский: Да!
Жариков: Во-первых - о проектах. Заставочка мне очень твоя понравилась, прикольная. Ну это так, к слову. В этих проектах всегда есть ещё такой оперативный аспект. Вот если кто нас слушает, пусть какие-то опера там ментовские или там гэбешные, очень важно, я думаю, они подтвердят. Вот эта спецоперация, которая ведётся, или спецмероприятие - то, что называется там активной разработкой - всегда в этих вещах используют людей определённой психики, определённых как бы таких вот антропологических качеств, определённых как бы, даже, скажем, в какой-то степени сексуальной ориентации. И это очень специфическая публика. Руководят этими проектами посредники, всегда люди с большой папкой компроматов. Вот где-то действительно проворовался кто-то. Кто-то где-то... кстати, я не знаю насчёт бывшего руководства НТВ, но почему, вот скажем, новое руководство, типа ИордАна, ну, то есть понятно, что за люди и откуда берутся - но именно их и ставят. Кстати, как и радио "Свобода". У меня приятель один был знакомый, дедушка, он был ветеран ЦРУ. Вот он рассказывал, как на радиостанции "Свобода", значит, в женском туалете у них были камеры специальные, они там подсматривали лесбиянок всяких - говорит, такой альбомчик был, будь здоров.
Лаэртский: А это, извини, что я перебиваю, ещё и у Гитлера присутствовало.
Жариков: Совершенно верно.
Лаэртский: Но там один перец, он отмазался так - говорит, чем я буду, так сказать, заниматься сексом с неполноценными... с представительницами неполноценной расы, а в бункере, это в общем-то, как бы только пленницы были там всякие, вот... я говорит, лучше буду со своими товарищами по работе.
Жариков: Да-да-да.
Лаэртский: С истинными арийцами, дескать.
Жариков: Правильно, поэтому я думаю, что здесь как раз и вот эти... почему их, кстати называют, такие вещи, "козлиным телеграфом" - потому что другие люди не будут этим заниматься. А отсюда как бы и идёт проект. И обрати внимание, что это везде. Это не только у нас. Это не наша проблема. Возьми любую страну, кстати, даже Америку. Возьми Англию, Германию - всегда есть какие-нибудь точки, которые даже в... журнал, я уж не помню названия издания, но помню, что где-то в одном итальянском журнале была какая-то статья про каких-то коррупционеров. Один и тот же обычно - "Фокус", как-то он там назывался итальянский журнал, или ещё как-то. В Германии то же самое. Какие-то есть журналы, которые как бы жёлтые, не жёлтые, не пойми что - но там всегда вбрасывают эту информацию. Или какой-нибудь канал. Везде работает одна и та же система.
Лаэртский: Причём сразу надо сказать, что в этой системе существуют свои авторитеты.
Жариков: Естественно.
Лаэртский: Признанные, то есть такой-то, такой-то, там, Рональд Фридман, например, сказал, что вот И... всё, типа... Раз сам Фридман сказал - так это, бубеныть, не шутка.
Жариков: Вопрос только, скажем, международный или междугородный звонок, или как бы внутренней оплаты. Конечно, удобно, если бы это было под боком, чтобы можно позвонить, да.
Лаэртский: Из любой будки, так сказать.
Жариков: Вот, да. Поэтому здесь ничего в этом странного нет. Мне непонятно - вот люди на НТВ. Действительно, канал был талантливый, и журналисты талантливые.
Лаэртский: Кстати ещё, извини, что я перебиваю - но всё-таки не всё же их сливать. Надо отдать должное, но я подхожу с художественной стороны к цветовым параметрам. Не знаю, как это называется - там очень хорошие и приятные для глаза цвета подобраны. Это немаловажно, потому что простят меня люди, работающие на СТС - там включаешь, и, может быть, тоже такая стилистика под старое телевидение, но как-то вот эти блёклые цвета...
Жариков: Но я думаю, там такой изумрудный цвет, да. Вообще, у них архетип воды, символика воды. Всё время идея, кстати говоря, дистиллятора. Это в алхимии - дистиллятор. Кстати говоря, они изначально заявили о себе. Вот, кстати, тоже любопытно. Ведь НТВ заявило себя даже логотипом как канал... ну, в алхимии, помнишь - там сера, ртуть и прочее. И я думаю, что здесь канал сам себя заявил как такой канал-дистиллятор, водяной канал. Противостояние огня и воды, то есть - то, что растворяет, как бы очищает. Как в химии, да?
Лаэртский: Да-да-да, но здесь можно сразу, видимо, сказать, что он заявил себя так с точки зрения опять же пиара для привлечения внимания людей. Но ни в коем случае не функционировал в этой области, а скорее наоборот.
Жариков: И что меня поразило, и что, мне кстати, обидно за них - то, что они оказались такими глупыми.
Лаэртский: Вот!..
Жариков: То есть, этот миф, миф НТВ. Ведь что такое журналист? Человек, которого в принципе как бы и не видят. И вдруг люди начинают себя показывать. Это то же самое, что начинают показывать оператора.
Лаэртский: Или ди-джея.
Жариков: Да, или показывать студию: "А вот наши лампы... А вот какие у нас микрофоны".
Лаэртский: А я всегда говорил, что их главный вот этот дяденька - он не лишён такого нарциссизма нездорового.
Жариков: "Ой, какой он хороший, какая у меня попа круглая"...
Лаэртский: Да, да, но он же дико, он же дико себя любит. И все они себя любят, но вот если разобрать, мне просто принесли запись вот этой как раз стрелки с Кохом, где этот господин Кричевский...
Жариков: Да, да...
Лаэртский: Это... "С молодым человеком вы погорячились". То есть - ну, сидит пацан. Это то же самое, что, к примеру, вот мы с тобой сейчас пойдём и купим очередной ларёк. И женщина, которая будет там убираться, будет сидеть и чего-то с нами вступать... То есть - ну просто пацан. И тот ему сказал: "Извини"... Даже Кох ему сказал: "Дружище, ну ты веди себя для начала как мужчина". Это, в принципе, было предложение заткнуться, а он даже этого не понял. То есть - наглухо, кончитос.
Жариков: Ну, здесь Кох действительно... он приехал, и начал так сказать, заниматься распальцовкой.
Хохот Лаэртского.
Жариков: Он ведь правильно сделал, по большому счёту.
Лаэртский: Иначе с ними нельзя.
Жариков: Разговор по понятиям, как бы - "бабки". Другое дело, как всё это было, что за "как бы". Но вместо того, чтобы формат выставить... Я бы что бы сделал на месте Киселёва или вообще этих ребят. Выставил формат. Формат: "Ребята, да... Давали деньги, да, звонили, значит, Ельцин звонил Гусинскому и просил, чтобы Газпром выдавал". Ведь Кох сказал: "Вот, нас тут тоже заставляли"... Надо было что сказать: "А для чего канал создавали, ребята? Для чего вы создавали канал? И сейчас для чего вы его хотите себе взять? Ведь явно не бизнес, да? Вы хотите радиостанцию "Свободу" под боком, чтоб мы вам квакали, мы вам разжёвывали кое-какие вещи другим языком. Понимаете, да? Ну раз так - так и "бабки" на стол"... Вот что должен сказать Киселёв и вот эти ребята. "И ещё давайте. Не мы вам должны, а вы нам ещё!.."
Лаэртский: Давайте прайс!
Жариков: Да.
Лаэртский: Но тут есть знаешь, какой момент, что во-первых, конечно, они ещё груднички, очевидно по всем этим раскладам, это сразу было видно. И второй момент, что может быть, мы-то знаем с тобой, что так оно и есть, поскольку обладаем соответствующими документами реальными, но, может быть, они попали в руки кому-нибудь из телепузиков. Дело в том, что, вероятно, у Коха энд компани уже заготовлены, ну как они их называют - "штрейкбрехеры"... ничего подобного, просто не менее достойные журналисты, которые смогут попросту выполнять те же абсолютно функции, только без такого понта и вот этого всего ужасного...
Жариков: Нет, я думаю, здесь как раз это и не нужно. Если человек всё время говорил, что говно - это конфетка, и хорошо бы, чтобы он со мной работал и дальше продолжал это говорить. Ведь канал для этого держат. Вот что такое НТВ?
Лаэртский: Но, понимаешь, тут есть ещё момент. Если бы они были совсем пацанами, он бы его прям взял там из-за стола, встал и пристрелил. А поскольку всё-таки они уже взрослые люди - то есть, скажем так, они легализовались. И уже в легальном разговоре нельзя человеку дать понять, что ты нам, собственно, не нужен. Хотя по логике, по логике там это прозвучало со стороны.
Жариков: Смотри, Кох всё-таки к ним приехал.
Лаэртский: Ну а чего же не приехать?
Жариков: Значит, они ему нужны. Объясняю, почему.
Лаэртский: Жалость!
Жариков: Нет, вот смотри. Давай моделировать ситуацию.
Лаэртский: Давай.
Жариков: Вот у нас война с Чечнёй, так? Наши войска там берут, зачистку делают, всё такое прочее. Кого-то может, ну, по случаю, случайно там не того, в общем, что называется. В общем - не того взяли. Чеченцы обижаются, возмущаются - "имперская политика, Москва". Что мы с тобой делаем? Мы подключаем НТВ. Передачу про гордый чеченский народ. Понимаешь - вот для чего эти каналы! Вот. То есть как бы от обратного, понимаешь? И что делает, что я делаю... допустим, я - президент или я - Касьянов. "Ох, опять это НТВ. Ну опять!" Я не выключаю передатчики, я им рот не затыкаю, я говорю: "Вот гады, а! Это что ж такое, у нас политика, у нас русских ребят убивают, а они? Они за бандитов". И что мы делаем? Звоним Киселёву и говорим: "Давай ещё передачу". А он говорит: "Бандиты - они ведь не бандиты, они такие вот на самом деле мягкие и детей любят. И они такие хорошие".
Лаэртский: И даже дают потрогать себя за бороду.
Жариков: За бороду, да - понимаешь? А потом так сказать, они расслабляются, мы прямой наводкой с авиацией их мочим. И все тупо молчат.
Лаэртский: (радостно) Да, да!
Жариков: Понимаешь? И говорят: "Права человека, вы же видели. Мы этому НТВ даже не можем рот заткнуть, а они, сволочи - никакого патриотизьма! Этот самый, как его... сионизьм, правильно? Этот вот... космополитизьм!"
Лаэртский: Кстати, здесь нужно ещё сказать, что вот те товарищи, которые тоже... ну а такие присутствуют, это заметь, которые типа "купим всему коллективу телепузиков билеты до Израиля". Это, в общем, другая сторона медали, не менее глупая, чем та, которая "давайте сохраним телепузиков". То есть, и те, и те тупые, попросту говоря. И те, и те вредят... Это тебя забирать пришли... Давай сейчас снова прервёмся, потому что сейчас тут мне нужно срочно выйти, ко мне приехали из Саранска, деньги привезли, хорошо?
Жариков: Хорошо, давай.
[ ... ]
Лаэртский: И для тех, кто только что подключился к нашей волне... как я красиво иногда говорю... напоминаю, что в гостях у программы "Монморанси" Сергей Жариков, лидер группы ДК. Речь у нас зашла воле-поневоле о телепузионных раскладах. Мы, конечно, сегодня поговорим о других вещах о разных, но тем не менее, раз зашла, мы эту тему и продолжим. Вот тут на пейджер для всех пришло следующее сообщение, кстати, Серёж, тебя тоже попрошу его прокомментировать, ты уже знаешь истинное положение вещей. То есть вот как я тут сижу, хотя на самом деле я на стуле не сижу, наверное, твоя супруга не знает, и Саня тоже не знает - я на стуле стою сейчас.
Жариков: Ну да, да.
Лаэртский: "Александр, вы мне не ответили". Кстати, вы у меня не спрашивали!.. это с пейджера сообщение: "Александр, вы мне не ответили. Значит, за свою карьеру вы не боитесь. Быть может, Венедиктов (поясняю - это главный редактор нашей станции) вас специально придумал таким, чтобы не казаться сахарно-правильным. Очень прошу вас ответить, а то буду думать, что вы подобны НТВ в вашем изложении". Ну, то есть... да. Может, зашшытишь?
Жариков: Ну, что я могу сказать. Ну, я думаю, не совсем так. Дело вот в чём. Ну, для меня это как бы очевидно, я сейчас попытаюсь подобрать слова. Дело вот в чём - проблема с НТВ, вот здесь Кох прав, она на самом деле виртуальная проблема, как бы её и нет. Дело в том, что это проблема понимания. Кто-то понимает побольше, кто-то понимает поменьше. А есть такой закон, что тот, кто понимает больше, управляет теми, кто понимает меньше, и использует тех, кто понимает меньше. Здесь вот, кстати, пример того же самого. Дело не в свободе слова и дело не в каких-то пиаровских вещах, а дело в очевидном. Есть некие рамки, некий формат действий, который предопределён изначально самой, скажем, постановкой вопроса. Вот я ещё раз хочу повторить, что НТВ было создано как вот... может быть, это тавтология, но именно как зелёный шарик системы, как дистиллятор. И поэтому, когда люди начинают охать и ахать, и устраивать, скажем, митинги, или воспринимать все эти действия как некую истину, или наоборот, некий спектакль... то есть, знак можно ставить любой, как плюс, так и минус. Сумма от этого не меняется. Всё упирается в саму задачу, постановленную задачу. И дело не в том, что здесь кто-то что-то пытается кого-то поставить, чтоб как-то здесь чего-то по мелочам что-то говорить. Здесь сама постановка. Раз канал предназначен для того, чтобы как-то отражать... Вот, кстати, помнишь, передача, Новожёнов сидит и с кем-то разговаривает, да? "Старый телевизор"...
Лаэртский: Вот это, прости пожалуйста, но это ещё когда... Извини, я очень волнуюсь... Я очень чётко заметил период, не знаю как ты оценил тот порог, да... за которым Лев Гурич Новожёнов, если я не ошибаюсь, резко стал казаться интеллектуалом по сравнению с остальными не только телепузиками с эн-ти-ви, но и вообще, хотя до того выглядело очевидно, вся эта любовь к ласкательному - это в принципе признак слабоумия. И очевидно, что человек не в себе, то есть ну конкретно фрик-культура прёт со страшной силой. Но наступил какой-то момент, когда хлынула на телевидение волна совсем уже конченых даунов и на их фоне упомянутый тобой господин стал ну просто каким-то Ницше, что ли.
Жариков: Ну, я хочу ещё продолжить мысль
Лаэртский: Конечно, извини, что я перебиваю, просто я очень волнуюсь.
Жариков: Ну, конечно - стоя вести передачу...
Лаэртский: Да, всю ночь стоя, причём на стуле - он ещё видишь, крутится!
Жариков: Да люди не верят, я могу подтвердить - просто сто процентов.
Лаэртский: Кстати, я скажу - знаешь, как плохо быть такого роста?
Жариков: Ну, ужасно, да. Михалков, наверное, про тебя написал, да? Стихотворение "Дядя Стёпа"? Помнишь, там такой...
Лаэртский: Да. Вы все кажетесь мне дядями Стёпами!
Жариков: Да, теперь дядя Саша... Ну вот я продолжу. Новожёнов ведь сидит на Луне. Вот этот "Старый телевизор", вы обратите внимание...
Лаэртский: А!.. Извини, я чихнул, болею.
Жариков: Он конкретно сидит на Луне, если будет повторение, посмотрите. То есть здесь чётко сам дизайн подтверждает, то есть изначальная установка: лунный канал, так сказать. Канал-отражение, канал-дистиллятор. Он должен быть таким. Ребята, если кто-то не понимает - я не виноват. Люди должны выходить и устраивать митинги, орать, что президент нас подставил там, тра-та-та. То есть, с одной стороны - президент плохой, и мы тут же ему пишем письмо, чтобы он нас защитил. Одно другому не мешает. Это установка такая.
Лаэртский: Слушай, а вот я просто ещё немножко безотносительно от нашей темы, но тем не менее скажу. В своё время, когда наша радиостанция располагалась ещё на улице Никольской, где ты был...
Жариков: Я помню, да-да-да...
Лаэртский: И как раз начиналась вся вот эта разборка и туся, извини за выражение, с Эльциным унд компанией, и звонило нам туда дикое количество в общем, базедирующих тёток унд женщин среднего возраста, которых так и прозвали все журналисты в своей среде... Я-то не журналист, поэтому, кстати, отвечаю вот всё-таки на вопрос насчёт карьеры - мне абсолютно наплевать на журналистскую карьеру, и то, что я тут делаю - это мое хобби. Как для некоторых журналистов стихи. У кого-то они лучше выходят, у кого-то хуже. Это моё стихотворение - то, что я делаю на "Эхо Москвы". Так вот, их прозвали этих вот тётенек всех унд тёток "эльцинистками", да - они дико бились за него. То есть, это была какая-то волна паранойи, которая меня тоже сильно испугала. А спустя какое-то время, то есть, когда Борис Николаич привык к своему положению, те же самые тётки, те же самые голоса с той же яростью говорили абсолютно обратное.
Жариков: Ну, это либидозные тетки, это совершенно ясно - тем более это базедовые люди, твой термин...
Лаэртский: Но это не мой термин, а Андрея Орлова, базетолога... То есть, да, всё происходит от недостатка йода, невозможность генерировать мысли, невозможность генерировать идеи, доводить их до совершенства. Это ужасно.
Жариков: Это либидозные, конечно, либидозные тётки - это совершенно ясно.
Лаэртский: А вот эти, кто сейчас на митинге, они что - тоже либидозные? Там же молодые ребята, девки красивые. Нет, чтобы шли потомство делать, новых воинов для России. Что они там толкутся? Там что - концерт, там что - приехал, я не понимаю, Дэвид Боуи или Шаде? Если бы Шаде приехала и они бы там толпились, я бы тоже может, пришёл там... посмотреть. Что такое? Что с вами, люди? Вы чего, с коня упали?
Жариков: Нет, я думаю, большинство пришло просто себя посмотреть.
Лаэртский: А-а... Ты просто добрый, ты заступаешься.
Жариков: Да нет, ну почему? Ну, а что, ну почему так?
Лаэртский: А вон, смотри, сообщение знаешь какое прислали? Мудрое... Знаешь, был такой тупой, но очень смешной фильм "С пистолетом наголо", вот там вот такого плана. То есть, такая тема идёт, и вдруг неожиданно какой-нибудь из героев говорит телегу из серии, вот как нам сейчас: "Нельзя варить козлёнка в молоке матери его". Лидия Александровна телегу прислала. (Оба вовсю веселятся). Если можно, побольше таких. Ну вот прям, знаешь, так...
Жариков: Козлёнка разве нельзя варить? Ой, Сань, а мы тут недавно знаешь чего? Хотели купить баранины на праздник, и нам козла подсунули. Да, ужасно.
Лаэртский: А вы потом не поехали нахлобучить?
Жариков: Нет, мы съели, нормально. В молоке сварили его...
Лаэртский: Не, ну в принципе - а как ещё?
Жариков: ...со сладким соусом как-то едят, очень, говорят, хорошая еда. Но типа сопли, представляешь, вот сопли, сваренные с медузой, и вот, значит, там вот всё. Но ничего, съели.
Лаэртский: А что сделаешь?
Жариков: Да, да...
Лаэртский: Не пропадать же - всё-таки животное.
Жариков: А потом может свобода слова пострадать.
Лаэртский: Да, да, да, да!..
Жариков: Кстати говоря.
Лаэртский: И к тому же опять же скоро предстоит весна, посевные...
Жариков: Зябь. Поднимать зябь надо.
Лаэртский: Яровые, опять же, начнут мычать.
Жариков: Хлеба налево - хлеба направо...
Лаэртский: Да, да!.. Всё-таки давай вернёмся - вот сейчас тут парень приходил и такую новость принёс, что в общем-то, асы унд... "усы унд очки", то есть человек с половым органом под носом обозвал, в общем-то, господина Парфёнова предателем. Представляешь, до чего докатились? Прокомментируй, пожалуйста.
Жариков: Ну, я думаю, здесь как раз непонятно, что он предал, кого... То есть, в каком смысле предатель?
Лаэртский: Ну, дескать, коллектив предал. Они там, дескать, бьются как рыба об лёд наглухо, а он типа во всём идиотизме не участвует.
Жариков: А, то есть "пиарят, пиарят" дальше?
Лаэртский: Они "пиарят", а он типа сказал: "да чего, да не хочу я".
Жариков: Пропиарил сам себе и...
Лаэртский: И ещё вот эта вот женщина, как её фамилия, тоже...
Жариков: Это такая, с короткой стрижкой, да?
Лаэртский: Тоже ушла с ним.
Жариков: А, как её... Миткова, Миткова.
Лаэртский: Тоже достойная уважения женщина, собственно. А остальные телепузят всё.
Жариков: Нет, а потом это же знаешь - это как вот фанаты, помнишь, драка вот недавно была. Там, "Спартак", ЦСКА, да? То же самое - передрались. Кто кого предал, кто с кем? Кто, вообще, что за партия, кто с кем вообще воюет?
Лаэртский: Вот, кстати, это и есть ещё... вот они же сейчас, заметь, призывают сами к тому, чтобы к ним вызвали "чебурашек" и дико нахлобучили. Вот за этим, в принципе, мы не постоим, если просите - пришлём. Но дело в том, что "чебурашек" насылают, скажем так, на преступников или людей социально опасных, или на террористов. Если вообще речь об этом у телепузиков уже зашла, то есть, если они готовы признать себя, причислить себя к таким категориям... это уже не просто какая-то оппозиция, а это как дети, которые стреляют по кремлёвской звезде из рогатки, что ли. То есть, для меня вообще даже определения нет. Что это такое? Это, вообще... это что, это взрослые люди, или где они? Мама, мама... Мама телепузиков, это вот... мама вот этих, кто остался, надерите им задницу, скажите, что - дитя, хорош уже, работай, хватит это... митингов. Мама... Мама!
Жариков: Я думаю, нет. Я думаю, как раз пусть ещё немножко поговорят, потому что...
Лаэртский: Весело!.. Конечно, если перестанут говорить - скучно будет.
Жариков: Горбачёв сказал, что президент Путин не избавился от своего окружения. Значит, президенту нужен свой канал. Для того, чтобы... но канал должен быть раскрученный. Чем занимаются Киселёв и вот эта компания как бы революционеров? Они раскручивают канал для президента.
Лаэртский: Вот сейчас?
Жариков: Конечно, в чистом виде. Может быть, как раз в этом смысле Парфёнов кого предал? Президента предал. Вот что имел в виду Киселёв. Он предал Путина.
Лаэртский: Интересы тем самым российского пиара в дальнейшем.
Жариков: Да, да, да...
Лаэртский: Слушай, так а получается что вот сейчас в данном случае мы заглянули с другого бока самовара, и мы тоже не совсем справедливо оценивали до того ситуацию.
Жариков: Конечно.
Лаэртский: Тогда давай по-другому резко менять, господа. Что это происходит? Люди создали прекрасное телевидение, прекрасно с ним управлялись. Дикий, большой рейтинг, вдруг приходит какая-то лохня со стороны, всё это забирает, достойных журналистов у нас на глазах попросту унижают и обижают. И ещё некоторые нахалы имеют наглость, попросту говоря, чрезмерную, предательски покидать в самое трудное для коллектива время этот самый коллектив. Да биться надо, да мы все за НТВ, да что вы!
Жариков: А я объясню, почему...
Лаэртский: Не, ну сейчас нормально я? Мало ли, потому что там они когда будут монтировать, чтобы можно было как-то...
Жариков: Да, да, давай.
Лаэртский: А ты тоже чего-нибудь, чтобы... ну надо же, а то против президента стрёмно пока...
Жариков: Да?
Лаэртский: Да...
Жариков: Ну, я бы вот как сказал. Значит, было у нас три общенациональных канала, Московский не считаем, да?
Лаэртский: Да-а-а!
Жариков: Да. Чем они отличались друг от друга? Вот вопрос, да? Так вот, если честно?
Смешок Лаэртского, затем Жарикова.
Жариков: Ну, один должен какой-то быть, который бы за правду. А то у нас получается три канала, и никто не за правду. Ну, давай сделаем один, который будет за правду. Ну, дадим ему в репу, и будем водить его по улице: "Смотри, ему в репу дали".
Лаэртский: По щщам.
Жариков: Да, а он будет орать: "А-а, меня в репу!" Там - свободу! Там, ну, понимаешь, да? И сразу возникает у нас некий канал, который выступает за свободу. А так у нас до этого не было ничего за свободу.
Лаэртский: Ничего не было.
Жариков: Все смотрят. Америка смотрит, конгресс США смотрит.
Лаэртский: Слушай, а вот ещё такой вопрос. Вот меня всегда удивляло понятие типа "пришло время тебе, сынок, родину защищать"... ну, в армию идти вроде. Кто на неё нападает? От кого защищать? Также и здесь - а за какую, опять же, с-с-с-свободу и какую правду? Что надо-то им? Вот хорошо, возьмём сейчас среднестатистического человека, вот меня, да... Мне, например... я прекрасно, честно, искренне тебе говорю - прекрасно живу без телевидения. Самым великим праздником за прошедшее время для меня было, когда эта вот байда загорелась. Если бы не погибли люди, к сожалению - то я, наверное, отмечал бы каждый год этот праздник как "Три дня без телевидения", к примеру, да? И живу прекрасно. Мне не нужно правды никакой от этих людей. Я сам вижу, что делается.
Жариков: А помнишь, была передача... кстати, во всём мире считалась лучшая совковая... российская передача "Знак качества". Первый вариант.
Лаэртский: Тоже прикрыли!..
Жариков: Вот её-то и прикрыли. Вот удивительно, да? А что такое телевидение? Это коммуникация, вот как мы с тобой разговариваем меж собой, то есть, общение одних с другими. Что мы имеем на так называемом авторском телевидении? На НТВ. Мы все время видим толкача, толмача. Мы не общаемся друг с другом, а нам человека показывают, человек всё время подсказывает - это надо понимать так. Вот, Киселёв.
Лаэртский: То есть - втюхивают нам.
Жариков: Да. А разве это телевидение? Это не телевидение.
Лаэртский: Это называется, попросту говоря, ну... А вот там, помнишь, ещё была такая программа... Вот эта: "Нас по запаху все находят, корабли в нашу гавань заходят".
Жариков: А, была...
Лаэртский: Чёрт такой... Который годами пишет одну детскую книжку. Прекрасная передача, какие люди, с каким юмором... Особенно там один пел песню, я чуть штаны все не описал, такой тонкий юмор про то, как он женился на девке, у него была нога деревянная, он решил её отпилить, а отпилил ей нормальную. Я так смеялся, так смеялся.
Жариков: А все плакали. Страна плакала, а ты смеялся.
Лаэртский: Нет, вся страна тоже смеялась. Это прекрасная была программа. Мне больше всего из-за неё и жалко...
Жариков: Ты молодец, вспомнил, чумовая передача. Уважаемые люди, авторитетные.
Лаэртский: Я предлагаю обратиться к звонкам наших уважаемых. Если у вас появились какие-то комментарии по поводу всего нами тут высказанного, мысли, пожалуйста, звоните. Номер я вам сейчас напомню.
Электротётка: Телефон прямого эфира: 203-19-22.
Лаэртский: Соответственно, ещё раз напоминаю, что в гостях у нас сегодня Сергей Жариков, поэтому всё-таки хотелось бы, чтобы основные вопросы были адресованы к нему, поскольку я тут пока всегда сижу. Здравствуйте, вы в прямом эфире, мы полны к вам внимания.
Слушательница: Доброй ночи, Сашенька, доброй ночи, Сергей. Это мама грудничка...
Лаэртский: Простите, а не могли бы вы погромче говорить?
Слушательница: Это мама грудничка!
Лаэртский: Вот... да.
Слушательница: Я слушаю вас восемь лет. У меня есть основания считать, что я не базэдка, да. Вот, а вопрос у меня будет к Сергею, потому что он очень точный человек такой... аналитик! В общем, вот что я хочу сказать - что Кох, вот вы похвалили Коха, да, но я говорю, что я не базэдка, надеюсь. Но я записала даже два года назад с "Эха", его выступление в Америке, беседу. Ну там жуткие антирусские вещи.
Жариков: А я знаю, да. В "Новой газете".
Слушательница: Я сейчас вам скажу, значит, "Россия - обанкротившаяся страна, люди все, которые умеют думать, они когда-нибудь уедут". Если нам... это вот к Сергею вопрос... если нам не простят долги, то России конец. И идиотизм возиться с Югославией и Сербией, то есть, как бы этот человек... бог с ним, с НТВ - НТВ уже не будет мною манипулировать никогда. Но вот Кох придёт и будет определять политику. То есть, я серьёзно...
Лаэртский: Понятно, давайте сейчас позволим Сергею...
Слушательница: А вопрос ещё можно? Телепузики ещё одни, я чуть со стула не упала, значит, эти телепузики, радио, которое ведут журналисты "Перспективы", газеты "Завтра". У них вообще, но тоже они мне там показались очень такими...
Лаэртский: Кстати, я хочу сделать, извините...
Слушатель: ...нам в правительство... Греф...
Лаэртский: Извините, пожалуйста, довольно небольшой просто анонс, мы планируем в одном из ближайших эфиров вот здесь, в гостях, увидеть главного редактора газеты "Завтра" господина Проханова. Давайте эти все темы по поводу его газеты всё-таки ему будем адресовать. А сейчас Сергей ответит на ваш первый вопрос. Спасибо за звонок.
Жариков: Я читал интервью с Кохом, да, в "Новой газете" печатали, был большой шум. То есть я в курсе как бы.
Лаэртский: Я тоже... (Смешок).
Жариков: Я считаю, что, скажем, Кох... кстати говоря, он мне понравился.
Лаэртский: И мне тоже понравился, красавец.
Жариков: Именно тем, что он сегодня сказал... и что он, кстати, написал в газете. На самом деле, есть вещи, которые, скажем, не все проговаривают, то есть все это прекрасно понимают. Если вы смотрите, скажем, ТВЦ - буквально два-три дня назад Млечин говорил то же самое, просто другими словами. Не так резко, может быть, не так жёстко, как Кох. То, что у нас из ста новорождённых два нормальных, что практически треть населения фактически сумасшедшие, если не больше... и так далее... и что вымирают. Это всё уже и Путин говорил в послании.
Лаэртский: Да, говорил, я тоже слышал.
Жариков: И собственно, мужество Коха и его позиция, которую он озвучил, может быть, слишком прямо и слишком откровенно... Я думаю, вы понимаете... у нас страна немножко византийская, у нас многие вещи просто не говорят прямо. Коха, если он скажем, может быть по крови немец - он, может быть, просто, как это называется, назвал вещи своими именами. Действительно, люди у нас уезжают. Вы знаете, вот что, кстати говоря, если можно, я немножко разовью мысль?
Лаэртский: Конечно, только ещё я буквально вкратце хочу сказать, что в звонке, который только что прозвучал, ты заметил? "Антироссийское", типа, выступление Коха. Но почему - если человек констатирует факт... к примеру, я могу сказать, что идя сюда, я видел двух дебилов конкретно. Вот двух дебилов я видел, встретил на пути. И они живут с нами в одной стране - и что это? Антироссийское выступление? Мне больно от того, что они тут живут.
Жариков: Я бы вот этой, кстати, даме вопрос бы задал. Она поймёт меня. По поводу того, как она считает, какая у нас в России самая конвертируемая валюта? Вот есть три, скажем, ответа. Доллар, да? Второй ответ - свобода. И третий ответ - интеллект. Вот все страны в мире делятся на три категории. На три сорта. Вот самые низкие страны, самые неразвитые страны - это те, у которых валютой является свобода. То есть, рынок свобод. У нас на самом деле не рынок, не тот рынок, о котором говорит Чубайс, которого все боятся - у нас никакого рынка нет. У нас есть рынок свобод. Сначала конвертируется свобода, а потом свобода зарабатывать деньги. В странах первого сорта валютой является интеллект. Там деньги вторичны. Даже в той же Америке, которую патриоты не любят, можете спокойно получить просто 50 тысяч баксов на какой-то музыкальный проект, или, скажем, художественный проект с одной единственной просьбой, чтобы фамилия того человека, который дал эти деньги, была озвучена. Понимаете, в России это невозможно. Там да, там интеллект дороже доллара. Поэтому Кох на самом деле сказал о том, что если у нас страна так и будет торговать свободой или, так сказать, конвертировать рубли в валюту и обратно - то действительно перспективы у страны нет. И все умные люди уедут, останутся одни дураки.
Лаэртский: Ничего антироссийского, ещё раз повторю, в этом заявлении не было. Давай сейчас снова прервёмся, на пару минут, потому что приехали норильские, надо мне отнести им подарок, рога просто я... привёз.
Жариков: Да, да... вот они.
Лаэртский: Щас отнесу.
[ ... ]