Беседа с группой "Точка Росы". Часть 3
 

Лаэртский: ...а сейчас, я вижу, по-видимому, пиеса будет звучать.

Некто из группы: Живая! Живаго! Живаго! Только мы ещё не определились, какая именно пиеса, щас мы, буквально семь секунд. Что? Что? Играем что? Да. Может, нам кто-нибудь позвонит, чего-нибудь скажет? Я просто путаю, тут наложил каких-то бумажек. Посвящается Тому Уэйтсу.

Интересная пиеса звучит

Лаэртский: И вот интересный, на мой взгляд, вопрос: "Уважаемые участники группы! Поскольку..." м-м-э... ну, это не относится к делу, "расскажите, имеются ли на ваших тушках какие-либо серёжки, дырки и всё такое прочее". Ну, имеется... татуировки разные...

Некто из группы: Никаких дырок, никаких татуировок у нас...

Лаэртский: То есть скафандры чистые!

Некто из группы: Девственно чистые. А я вот зататуирован с ног до головы кельтами и всякими разными правильными... это ему так кажется, ему во сне видится, что он забитый весь. И ещё проколоты брови все три и ещё пупок два раза. И, кроме того, у меня ещё новая татуировка на ладони, только она стирается, потому что, если кто делает татуировки на ладонях, знают, что стираются. Это плохо.

Лаэртский: Да, да. Потому что колоть глубоко нельзя туда, она сразу рассасывается.

Некто из группы: И потом она стирается, потому что ладони у негров всегда белые, а я негр, и негр ещё вдобавок фашист и антисемит. И поэтому у меня, на самом деле, даже ладони белые, и, что бы я на них ни наколол, а я свастику на них накалываю всегда, всё равно это всё дела смывается, и, в общем, без мазы.

Лаэртский: Без мазы. Ну что, послушаем вживую пиесу, да? А ты будешь что-нибудь рассказывать о пиесе-то? Или как?

Некто из группы: Вот эта, которая щас будет, да?

Лаэртский: Да.

Некто из группы: Я был как-то в деревне под Липецком. И Фанты, Фанты банка упала у меня в загон, да? И бык бежит! А мне кричат друзья: "Чувак, ты же весь в красном!" А я упал и весь, короче, в грязи измазался, а бык на меня! А я, короче, убегаю из загона, а мне, да, чувак говорит: "Чувак, чего ты бежал, он же дальтоник, и вообще ты, короче, лох, что ль? Бегал тут от быка! Надо было ему меж рогов дать в бубен ваще! Базара нет, и ещё поймать пастуха, короче, и ему два раза. В рыло!"

Лаэртский: Я предлагаю отслушать ещё телефонные звонки, здравствуйте, вы в прямом эфире, наше внимание, собственно, беспредельно к вам.

Слушатель: Здравствуйте, Александр, здравствуйте, уважаемые, это Михей Зеленоградский опять вас беспокоит.

Некто из группы: Опять! Снова?

Слушатель: Снова и снова.

Лаэртский: А что побуждает вас быть столь частым гостем на нашем телефонном проводе, можно узнать?

Слушатель: Побуждает? Да сам телефон, он какой-то, да и ваш голос, и все ваши голоса, ну, замечательно же, замечательно...

Лаэртский: Ну спрашивайте быстрей.

Слушатель: Ну, спрашиваю. Во-первых бы хотелось узнать, что вас, господа музыканты, вы мне очень нравитесь, узнавали все на улице, то есть показывали, что, вот, они, эти прекрасные, которые такие стихи сочиняют и такую музыку, больше подробностей о ваших тушках, там, худоба и так далее, цвет волос и прочее, и какую одежду предпочитаете, это первое. А второе - есть ли у вас песни про женщин, носящие такие имена, как Вероника, Олеся, Рита и Оля.

Лаэртский: Не забыл ещё Оксану?

Слушатель: Не, Оксана туда не подходит, потому что это носители одной фамилии Юрченко, и кого-нибудь из них песенку персонально...

Лаэртский: Понятно.

Некто из группы: Какая-то реклама идёт в эфире

Лаэртский: Адская просто. Никакого контроля нет за финансовым потоком.

Некто из группы: Ты врубись, тебя же накажут за это! Сейчас придёт с первого этажа...

Лаэртский: Да. Со страшной силой. Я думаю, проигнорировать надо этот звонок.

Смеются

Некто из группы: Хе-хе, с таким лицом! Нет, надо сказать спасибо.

Лаэртский: А, спасибо нам!

Некто из группы: У нас разные тушки, самый жирный из нас - саксофонист, он сто двадцать пять килограмм. Стоит. Немеренный. И блондин вокалист. Тоже очень худой. Блондин, на самом деле. Неправильной ориентации, я бы даже сказал. Какой? Нестандартной. Нетрадиционной ориентации: женщины и мужчины его не интересуют. Только собаки. Всё остальное - нормально. (иной голос внедряется, стоит пояснить) Я вам щас уши надеру!

Лаэртский: Я вам щас головы-то откручу!.. Давайте послушаем звоночек.

Некто из группы: Давайте послушаем нормальный звоночек. (Человек, о ком шла речь, не может успокоиться, повторяя: "Собаки...")

Лаэртский: Здравствуйте, вы в прямом эфире, наше внимание к вам беспредельно. Алё!

Слушатель: Алло? Доброе утро, уважаемые.

Лаэртский: Доброе утро, уважаемый.

Слушатель: Ребят, у вас, наверное, есть гастрольная какая-то деятельность?

Некто из группы: Наверное... никакой нету. Наверное, есть.

Слушатель: А, ну хорошо. А доводилось ли вам за время ваше музыкальной деятельности встречаться с нашими поющими женщинами? Вот Маша Распушина, Дристящие, Грелки вот... что вы можете о них сказать?

Некто из группы: Грелки?

Слушатель: Грелки... ну, что вы можете сказать о них, какие они? Спасибо.

Некто из группы: Очень хорошие. Они хорошие. Нет, два ответа, на самом деле. Отвечает неправильно Олег, Олег, отвечай.

Олег: Почему? Хорошие они все, и Маша хорошая, и Стрелки... и Грелки и Белки.

Некто из группы: А теперь правильно отвечаю я.

Олег: Отвечай.

Некто из группы: Никогда их не видели в глаза, и вообще, мы в таких не появляемся областях, где эти артисты высешесеперечисленные появляются. Кроме того, мы группа совсем другого толка. Мы слишком дорогая команда, чтобы в таких... (перебивает другой перец) Я об этом не говорю, я просто говорю, что они хорошие. (первый продолжает) ...общаться кругах, где Стрелки, Айзеншписы и всякие Блестячие. (второй) Я ж говорю, что они хорошие просто! (первый) Да ладно, ты уже слово свое сказал, я уже говорю два раза. И кроме того, на самом деле, вот этот человек мне очень понравился, у него очень хороший голос очень, я бы ему свою какую-нибудь тайну рассказал бы.

Народ смеётся, особливо, видимо, самый Олег

Некто из группы: Чё ты ржёшь, ёпт, как сивый мерин, я вот честно говорю, на самом деле. Сижу...

Олег: Ну, расскажи, чего ты.

Некто из группы: Ну, у меня нет просто тайны. А вообще мне нравится здесь в эфире, здесь такие клёвые штучки на стенах висят. Какие-то... (читает) какие-то...

Лаэртский: Мишени повсюду висят, дартсы повсюду.

Некто из группы: Какие-то "категорически запрещается журналистам "Эха Москвы" выступать с собственными позициями в эфире или вне его, затрагивающими коллеги и ньюсмейкера, примеры: Кислинский и Резник, Гордон (с ударением на первом слоге) и Михалков (на втором)". Или Михалков. "Для подобного выступления необходима санкция главного редактора". И, главное, подпись такая - А, в кружочке, как анархия, и подпись Венедиктов. Я знаю, Венедиктов - это такой с волосами на головах. (другой перец фразирует, после чего первый продолжает) Это самый главный здесь. Надо ему помыть голову, на самом деле, этим, такое есть средство, ништяк, у меня жена моет... Хеденшолдерс... Ни хрена подобного, хна, хна! Вот он если хной... Венедиктов, милый мой, помой голову хной, и тогда у тебя ништяк всё будет с волосами, они у тебя будут коричневого цвета и, главное, будут блестячие.

Лаэртский: Как же коричневые, это же волосы, это же не шкурка лося там.

Некто из группы: Я чего-то не слышу ведущего, извините. Тебе же, Дима, щас на первый этаж идти, там же охрана, ты что! Ты видишь мои, форматы мои видишь? Я могу просто съесть любого охранника. Ты посмотри на меня внимательно, и, кроме того, у меня такая цепь золотая, что просто меня боятся люди, в лексусах проезжающие.

Лаэртский: Пугаются, безусловно.

Некто из группы: Вот человек пришёл. Ты зря пришёл, между прочим.

Лаэртский: Ну, кстати, можно поговорить о том, что люди, у которых существуют длинные стрижки, они воле-поневоле ухаживают за ними. Потому что в наше опасное время при огромном количестве микроорганизмов, распылённых там и сям, приходится тщательно следить за этим делом. Почему, например, мы, все тут присутствующие, лысые? Потому что мы люди творческие, на мозоль нам не наступишь, тебе особо, потому что, раз у тебя такая грунтозацеп мощный болтается, исходя из этого, понимаешь, нам некогда заниматься ухаживать за собой. Кстати, представь ситуацию: кютюрье, оно уйдёт. Что делать будем мы? Что мы будем делать без кутюрьё? Всё, считай, труба. А люди, которые сами за собой ухаживают, сами, так сказать, себя обслуживают во всех смыслах и смыслах гигиенических, не пропадут нигде. Как первобытный человек, он носил какую стрижку?

Некто из группы: Такую же, как и у нас с тобой. Милый друг, всегда будь милым.

Лаэртский: Вполне возможно, вполне возможно.

Некто из группы: У него ещё на груди была стрижечка такая же.

Лаэртский: Сердечко! В форме сердечка такая. Ну, что, ещё, может быть, звонок телефонный?

Некто из группы: Да, поговорим.

Лаэртский: Здравствуйте, вы в прямом эфире, мы полны к вам внимания!

Некто из группы: Тихо!

Слушатель: Здравствуйте, уважаемые. Во-первых, я хотел сказать, я сегодня впервые услышал вашу группу, очень понравилась, клёвая такая.

Некто из группы: Спасибо, конечно.

Слушатель: Вот, а вопрос такой: как получилось, что вы решили играть вместе, и откуда появилось название вашего коллектива?

Лаэртский: Это такой свежий вопрос очень, я думаю, вам его ни разу не задавали, и, наверное, вопрос требует длительной подготовки, я так вижу, что он ввёл вас в недоумение даже, попросту, своёй новизной. Ну, у нас бывают такие оригинальные звонки.

Некто из группы: Яма! Я знаю его коронный ответ: Яма! Это загадка Леонардо да Винчи. Яма. Tak-to, ono, konechno, tak. В общем, собрались мы давно все вместе... года три, да? Нет, по бэ. А ещё вторая часть вопроса какая? Почему мы так назвались? Название. О чем это речь? Точка росы... Сань, по-моему, эти перцы чего-то мутят в эфире, я могу ваще два раза с тобой ответить быстренько, давай?

Лаэртский: Давай.

Некто из группы: У нас с тобой вообще отлично получается вести, мы с тобой как два пианиста за одним роялем.

Лаэртский: Нет никаких, понимаешь, вот этих инакомыслий. Скользких путей. Вопрос-ответ, вопрос-ответ.

Некто из группы: Вот хочешь, я тебе честно скажу?

Лаэртский: Валяй!

Некто из группы: Я тебе хотел буцкнуть в эфире прямом. Вот веришь? Видит Бог, - я думал, что ты плохой человек.

Лаэртский: Буцкнуть??

Некто из группы: Да!

Лаэртский: Ну, знаешь, это стоит определённых денег, в принципе, это в твоём праве. Договоримся, ну, и в будку можно, главное, плати деньги!

Некто из группы: Ну, у нас у директора чемодан, и там, видишь, много денег лежит в эфире. А тут чего-то пальцем показывают... Но на самом деле я отказался от этого, у меня забрали уже третий номер, просто я понимаю, что ты наш человек. А что касаемо этого вопроса, то это всё ерунда.

Лаэртский: Безусловно, безусловно, вопрос сам по себе...

Некто из группы: Не требует...

Лаэртский: Никакого внимания.

Некто из группы: Ну ладно, а человек-то звонил! А человек отличный, на самом деле, позвонил. Приходи к нам. Человек хороший? Хороший. На концерт и всё поймешь. А почему у меня микрофон плохо настроен? У меня нет частот. Да ты сегодня просто лишний на этом празднике жизни.

Лаэртский: Дело в том, что у тебя кадык странной формы.

Некто из группы: А-а-а... а я думал, у меня кадык мешает всё время, да?

Лаэртский: Упирается! Ты подальше чуть-чуть, вот видишь, я подальше сижу, вот... вот. И всё, да.

Некто из группы: Всё равно у меня нет низов, верхов... Человек хороший, вопрос хороший, собрались мы давно, называется "Точка росы" потому, что так захотелось, и обязательно приходите на наш концерт. Быстро, быстро, созрел! И спасибо, что вам наша музыка нравится. Десятого июня, декабря...

Лаэртский: Ну, давайте поручим такое заключительное слово Николаю, вашему директору. Ну, он же должен хоть что-то сделать.

Некто из группы: Будет теперь хоть две минуты серьёзного разговора в эфире.

Лаэртский: Да, соответственно, слово предоставляется господину Топникову, директору коллектива.

Топников: Да я боюсь, что у меня уже серьёзно не получится.

Некто из группы: Давай, давай!

Топников: Сниму еще наушники, у меня задержка! Нужно снять...

Лаэртский: Задержка, он сказал задержка! Это к началу эфира, когда я сказал, что директор не женщина, вроде бы...

Топников: Я же всё слушаю в плейере. У меня делэй, делэй. Модное слово.

Некто из группы: Говори!

Топников: А о чём?

Лаэртский: Ну, можешь стихи прочитать, спеть песню.

Некто из группы: Пушкину! Сегодня даже Степашин стихи читал, ну-ка давай-ка стихи быстренько выпали какие-нибудь. Можешь? Ты ж в школе учил. Две строки! Навскидку!

Топников: Я помню чудное мгновенье.

Некто из группы: Ну, чё слабое! Передо мной явилась...

Топников: ...явилась ты! Как мимолетное виденье...

Некто из группы: Ну-ка, давай, как что там дальше?

Топников: Как гений!

Некто из группы: Что там дальше?

Топников: Чистой красоты!

Некто из группы: О, ништяк, ништяк! Вы слышали...

Топников: Выраже... выражение чувствовалось?

Все: Да, конечно! Да-а-а...

Некто из группы: Отличное было стихотворение на две страницы Пушкина Александра Сергеевича, двести лет ему, как он родился, и теперь дальше серьёзное сообщение.

Топников: А умер?.. Он умер уже. Серьёзное сообщение. Все настроены. Десятого декабря... ой! Эхе-хе-хе!

Некто из группы: Не декабря, не, июня! Его смутила моя реплика.

Топников: Я запал просто. Десятого... попы...

Лаэртский: Нет! Запал, он сказал, что он запал! Я знаю, запалы я видел!

Топников: Я попробую, попробую ещё раз.

Некто из группы: Это он! Отмотай назад плёнку, ты умеешь!

Топников: Десятого июня, в восемнадцать тридцать, в Центральном доме художника на Крымском валу, состоится концерт группы "Точка росы". Всех приглашаем, приходите, будет много всего интересного.

Некто из группы: А теперь серьёзная информация. А что это за группа, можете нам рассказать?

Сашка смеётся

Некто из группы: В четверг, в четверг вот, состоится нормальный концерт наш, группы "Росы точка", где мы просто нарежем два часа разной музыки с балалайками и домрами, электрогитарами и всякими мандулами. Примочками и постараемся максимально вас развеселить, если вам понравится, да, в общем-то, не понравится - по фигу. Главное, чтобы нам понравилось. И вообще-то мы играем для себя если это кому-то нравится то ништяк, если не нравится, то тоже ништяк. До свидания. Конечно, слушайте группу "Радиохэд", а также группу "Портисхэд", "Пропеллерхэд" и "Моторхэд" и вообще вам ништяк будет, и до свидания.

Лаэртский: И-и Баттхед.

Народ смеётся, на чём беседа и кончается