Беседа с Дмитрием Яковлевичем Геббельсом. Часть 3
 

Лаэртский: И мы продолжаем нашу беседу с Дмитрием Яковлевичем Геббельсом. Я предлагаю обратиться к нашему пейджеру. "Известно, что в Икарусах воруют тосол, поэтому салон зимой промерзает. Тогда почему Икарус стоит на ступень выше комфортабельного, с автоматической коробкой передач ЛИАЗа?" - спрашивает радиозритель.

Геббельс: Вопрос достаточно некорректно сформулирован. Что значит - стоит на ступень выше? Если он имеет в виду, что как-то выше ценится, уважают его больше, то я могу сказать, что это только со стороны водителей. То есть, чем удобней управлять. Можете представить себе, насколько сильно беспокоит матёрого водителя, который давно не получал аванса, что там творится с температурой в салоне. Ему главное, что он не мучается с жуткого качества автоматической коробкой передач, которая установлена в ЛИАЗе. Где регулярно не включается задняя скорость, вместо задней включается почему-то первая. Бывает, что нужно где-то вывернуть из-за троллейбуса, у которого отвалились рога, как это обычно бывает, включается задняя скорость... Причём многие не умеют ездить по зеркалам, встают, оборачиваются, дают команду в салоне лечь, или поджать просто ноги... Уверенно начинают потихонечку газовать и вдруг чувствуют удар спереди. То есть, вместо задней скорости включилась первая. С водителем Икаруса, по крайней мере в трезвом виде, никогда такого не случится, потому что там обычная механическая коробка, более удобная для такого...

Лаэртский: Для спортивной езды.

Геббельс: Да. Кстати, я тоже пострадал от этого в своё время, когда только начинал работать. На ЛИАЗе, у меня не было ещё в то время прав категории "Е", на Икарус меня не могли принципиально посадить. Я имею в виду на длинный, с прицепом. И как раз этой вот взрывной мощи, которую несёт в себе автоматическая коробка, мне и не хватило чтобы завершить манёвр обгона троллейбуса, который, видимо, тоже нёс в себе такого же молодого водителя, как я... Вот. А известно, что троллейбусы стартуют очень быстро, как жигули практически. По сравнению с автобусом это просто иномарка. И я помню, с большим трудом мне удалось его обойти, причём на повороте. Всех вдавило, я помню, в левые стёкла, начались визги, крики, люди беспокоились. Я бы это сделал гораздо спокойнее с обычной коробкой.

Лаэртский: А вообще автоматическая коробка - это, конечно, не мужское.

Геббельс: Ну вы знаете, тут тоже ситуация двоякая. Скажем так, в автобусе это не мужское, а вот, например, в лимузине это вполне мужское, потому что это специально сделано для мужчин, чтобы правая рука была свободна, если рядом едет дама.

Лаэртский: Скажите, Дмитрий Яковлевич, а максимальная скорость, которую вам удавалось развить на вашем ЛИАЗе?

Геббельс: Вы знаете, в автобусе ЛИАЗ очень сложно зафиксировать с какой-либо точностью хоть максимальную хоть минимальную скорость, потому что стрелка на спидометре скачет с такой бешеной амплитудой, что на максимуме может показаться, что вот он уже летит около сотни, и в то же время через полсекунды она уже на нуле. Видимо, можно уловить какое-то среднеарифметическое... Но это нужна уже линейка с транспортиром, что-то ещё... С карандашом должен человек сидеть, а руль в то же время надо держать... Я не знаю, думаю, что скорость была невелика.

Лаэртский: Чем занимаются водители автобуса после работы? К примеру, мы, радиоведущие, собираемся иногда, раз в неделю по пятницам, сидим, пьём чай, обсуждаем последние события недели... Встречаемся, ходим в стрип-бары...

Геббельс: Правильно...

Лаэртский: Да-а-а...

Геббельс: В общем, это такая традиция, которая не обошла и водителей автобусов. Просто офис организовывается в автобусе, который на данный момент не нужен. Как правило, участники собрания рассаживаются друг напротив друга. Кого-то по быстрому засылают в палатку ближайшую, он возвращается и они обсуждают наболевшее до отхода так называемого... перегонного автобуса. Потому как их развозят по домам специальные перегонщики. Это люди, которые работают вообще за смешную зарплату водителями. Но они собирают водителей с их мест жительства ещё до рассвета и развозят их уже после заката. Естественно, городской транспорт уже не ходит и поэтому водители автобусов возвращаются, например, в Бутово...

Лаэртский: В Братеево тоже...

Геббельс: Да... Можно сказать - на персональном автомобиле.

Лаэртский: А проходят ли водители какой-то медицинский осмотр перед рейсом? На тему алкоголя, наркотиков, оружия...

Геббельс: Насчёт оружия, конечно...

Лаэртский: А положено ли оружие водителям автобусов? Как вы считаете, целесообразно ли выдавать, например, помповое ружжо?

Геббельс: В принципе, нецелесообразно. Потому что если водитель автобуса будет использовать помповое ружьё до приезда ГАИ в случае какого-то происшествия, то, скорее всего, решение инспектора будет не в его пользу. А учитывая, что автобусы все казённые, составляются акты обязательно и если виноват водитель шестисотого, то государство с особой тщательностью прослеживает, чтобы он обязательно расплатился с парком за разбитый бампер.

Лаэртский: А что касаемо состояния салона, кто за него отвечает? Вот у вас есть автобус, вдвоём с напарником, да? Вы, например, видите, что кто-то оторвал на заплатку кусок обшивки... Вот.. Это всё-таки ваше личное средство передвижение своего рода. Вы следите за этим?

Геббельс: Да, действительно, такое случается иногда. Хотя должен ради справедливости заметить, что не очень часто. Но... знаете, как говорится, спасение утопающих - дело рук самих утопающих. Если сегодня ты оторвал у себя из под ягодицы заплатку, то завтра ты на эту грязную, промокшую вату опять же сядешь. Особо мы не переживаем на эту тему. Главное, чтобы никто не оторвал заплатку из под водительского сиденья. Там такой же высококачественный дермантин используется.

Лаэртский: Какое уникальнейшее украшение вы встречали в водительской кабине? Я видел, многие вешают бастурмы кусочки зачем то...

Геббельс: Вы знаете, мне больше всего, может это сказывается мой провинциальный вкус, больше всего понравилось украшение... это была такая ярко-красная вырезка из известного журнала Плейбой с фотографией одной нашей эстрадной звезды. Она была прямо на лобовом стекле, прямо под зеркалом заднего вида... Мне как-то пришлось это по душе.

Лаэртский: Ещё вопрос на наш пейджер - если маршрут очень длинный, всякое бывает с организмом, хочется продаблиться. Какие действия может предпринять в этом направлении водитель?

Геббельс: Ну вы знаете, если у водителя нет абсолютно никакой возможности добраться до...

Лаэртский: Нету, нет... Например, водит он автобус по Садовому кольцу.

Геббельс: Для этого в конструкции автобуса предусмотрели этот случай... Капот, который находится справа от водителя...

Лаэртский: А, такой обтянутый коричневой байдой, на которой лежит расписание, у некоторых приёмник или талончики...

Геббельс: Да. И вот как раз внизу у правой ноги находится железная ручка, за которую можно дёрнуть вверх и эта крышка с дермантином поднимется, и оголится сам двигатель. Поэтому если уж водитель стеснительный особо, он может просто сделать вид что что-то сломалось в двигателе. Наклониться, присесть на корточки и делая вид, что проверяет уровень масла...

Лаэртский: А сам даблится...

Геббельс: ...или, например, откручивает свечу.

Лаэртский: А вот тут Зоенька спрашивает... Счастливая Зоенька, я бы на вашем месте с собой носил фотоаппарат. "Иногда мне приходится видеть такую картину - водитель выходит и начинает отливать на него. Что это, примета такая, или что?" Я тоже наблюдал некоторых стеснительных, прям вот... стоит и даблится.

Геббельс: Нет, тут срабатывает так называемый эффект страуса. Остановился водитель в незнакомом месте. Ну, для него это в чистом поле, считай... Кругом полно народу. Единственное укрытие для него, что-то родное и близкое, это вот этот автобус. Поэтому он прижимается к нему, думая, что если он будет стоять к нему близко, то на него никто особо внимания-то и не обратит.

Лаэртский: Я помню такой случай с Валентином Фонтанчиком, водителем тоже, который от жены убежал плакать к своему автобусу. Я как раз тогда сторожил в одном автобусном парке, и смотрю - человек. А он обнимает его, целует...

Геббельс: Это можно понять. Водитель, отрабатывающий полноценную смену, который находится в двухсменном режиме работы... Дело в том, что есть двухсменная и трёхсменная работа, когда за автобус отвечают два человека или три. Когда двухсменная, то люди работают по двенадцать часов каждый. Естественно, они вживаются, врастаются в автобус, привыкают к нему.

Лаэртский: То есть, что семья становится...

Геббельс: Да.

[...]

Лаэртский: И мы продолжаем беседу с Дмитрием Яковлевичем Геббельсом. Вопрос с пейджера. "Опишите последовательность ваших действий после получения информации от пассажиров об обнаруженных бесхозных предметах в салоне автобуса". Это такая, видимо, проверка на бзди... э-э-э... бдительность.

Геббельс: Когда как. Смотря что забывают. Бывает, забывают что-либо нужное, и это удача отчасти... Тогда я несу домой, к жене, и мы вместе в коридоре рассматриваем этот предмет. Если он нам нравится - пытаемся найти ему применение. Бывает, что вещь совершенно ненужная мне, но интересующая моего сменщика. Тогда я оставляю этот свёрток прямо на капоте, зная, что завтра он придёт и это будет для него приятный утренний сюрприз. Но опять же, случается это не так часто, разве что в тех случаях, когда эта забытая вещь остаётся на передних сиденьях, ближе к кабине. Потому как если забывчивый пассажир оставляет сумку, или дипломат, или взрывпакет на задних сиденьях, то, как правило, очередная ответственная бабуля, пытающаяся протолкнуться к кабине и сообщить об этом мне, бывает атакована ребятнёй с криками: "Это моё..." Как правило, вещи с задних сидений мне не попадают в руки. Практически никогда.

Лаэртский: Далее... Вот интересный вопрос. "Чем занимается водитель автобуса в момент долгих пробок?" Ну серьёзных, взрослых пробок, часовых там...

Геббельс: Листают журнальчики. В основном это каталоги...

Лаэртский: Да, я заметил. Газеты иногда читают... Многие вяжут. Я видел - сидит водитель, вяжет носцы.

Геббельс: Да. Многие и вяжут конечно, но в основном читают. Опять же, популярные народные журналы Плейбой, Плейгёрл, Вог и так далее. Ну, а чем ещё заниматься... Тем более если радиостанция сломалась, глючит, с диспетчером не пообщаться. В основном такой обычный, тихий человеческий досуг.

Лаэртский: "Почему в своей беседе вы не затронули тему контролёров? Ведь не секрет, что в автобусах, особенно сейчас, это не редкость. Впрочем как и кондуктора. Нельзя ли раскрыть эту тему поподробней?" Действительно, скажите прямо, уважаемый Геббельс, контролёры и водители заодно?

Геббельс: Вы знаете, я должен огорчить наших радиослушателей, контролёры и водители заодно. Они работают в одной и той же организации. В Мосгортрансе. Более того, они работают в одном автобусном парке. Или троллейбусном. Они запросто могут быть близко знакомы и после смены выпивать вместе, и, естественно, идут друг другу навстречу. Но могу открыть один маленький секрет для потенциальных пассажиров. Для тех, кто в трудную минуту не смог наскрести мелочь на талончик. Или, например, сказал: "Вы передайте водителю на талончик", а ответ не пришёл, в давке такое бывает очень часто... То есть, кто-то взял деньги и вышел, если двери открылись на остановке. Могу сказать, что если вы видите, что автобус едет быстро и на остановках ни секунды лишней не стоит - значит, водитель спешит. У каждого водителя есть расписание. А контролёры, они, как правило, перед тем как войти в автобус специальными условными знаками задают водителю вопрос: "Есть ли время?". Не в цейтноте ли он? Если нет, то тогда он их запускает. Причём открывает одну дверь, вторую не открывает. Таким образом они шерстят весь автобус, производят изъятие штрафов и так далее. Но если автобус спешит, то появление контролёра маловероятно.

Лаэртский: Понятно. "Что вы обычно делаете с заснувшим пассажиром, когда привозите его на конечную станцию и вокруг никого нет?" Тут, естественно, идёт намёк на воровство, мародёрство, избиение. Может, изнасилование, если это очаровательная женщина, возвращающаяся с ночной модной диско-пляс-рэйв дискотеки...

Геббельс: Действительно, такие случаи мне известны. Как правило, этим злоупотребляют более старшие мои товарищи, более опытные. Они специально... оценивающим взглядом окидывают заснувшего пассажира ещё до прибытия на конечную остановку. И если у них есть какой-то план совершить насилие или ещё какое действие, они прибавляют ходу чтобы на конечной станции было время и сбегать отметиться к диспетчеру...

Лаэртский: И вообще сбегать...

Геббельс: ...и в то же время оприходовать этого заснувшего. А если это происходит не в позднее время, или сама личность уснувшего не интересует водителя, то, как правило, его оставляют в салоне. Ни о чём не беспокоясь, идут на диспетчерский пункт, ставят галочку, получают время на очередной рейс, и с ним же уезжают на второй круг. Это достаточно распространённое явление. В конце недели, когда люди идут после тяжёлых заводских смен, бывает, они ещё до посадки в автобус закупаются у ларька, который расположен рядом с остановкой, распивают в салоне и засыпают на сиденьях и катаются до тех пор, пока не проспятся. Они никому не мешают, никого не беспокоят. Это не метро.

Лаэртский: Понятно. Я предлагаю сейчас послушать вопросы, потому что у нас ещё есть одна серьёзная нераскрытая тема. Я сейчас сразу её назову, это "Любовь и автобусы". Может, сейчас по всему вышесказанному у наших радиослушателей появились какие-то вопросы.

Геббельс: Да, пожалуйста.

Лаэртский: Здравствуйте, вы в прямом эфире, наше внимание к вам беспредельно.

Слушатель: Доброй ночи. Хотелось бы вас поздравить с прошедшим новым годом, рождеством, с окончанием великого священного месяца Рамадан, он же Рамазан. И обязательно поздравить бедного несчастного звукорежиссёра, потому что наверняка о нём все забывают. Вот. У меня к вам два вопроса. Первый касательно времени разгона стареньких ЛИАЗов по сравнению с современными Икарусами. Я проживаю в Олимпийской деревне...

Лаэртский: Это хорошее место, в своё время, я помню... А, ну ладно, это не относится к делу...

Слушатель: Ну почему же, расскажите.

Лаэртский: Да?

Слушатель: Да.

Лаэртский: Да нет, вы знаете, наверное не буду.

Слушатель: Вы знаете, я забыл представиться, меня зовут Ригадон Эскловиадотович Худосочный...

Лаэртский: Очень приятно, я так и думал, да... Рассказывайте.

Слушатель: Спасибо.

Лаэртский: Ничего.

Слушатель: Конечно.

Лаэртский: А вот... а, ну да...

Слушатель: Да, да, я слушаю вас.

Лаэртский: Нет, это я вас слушаю... Вы как-то волнуетесь, может, вы перезвоните?

Слушатель: Нет-нет-нет-нет-нет...

Лаэртский: Просто вы так много раз сказали "нет", что я подумал, вдруг что-нибудь с вами случится, а нам отвечать. Вы уверены, что готовы говорить?

Слушатель: Да, конечно.

Лаэртский: Да-а...

Слушатель: Я, как уже сказал, проживаю в Олимпийской деревне, и нас обслуживает два автобусных парка. Филёвский и восемнадцатый сейчас у нас. В недавнем прошлом у нас вместо восемнадцатого был четырнадцатый автобусный парк. У Филёвского у нас проходит 667-й маршрут, и 95% их транспортных средств - это как раз старенькие ЛИАЗики. У них есть ещё такие новые ЛИАЗы, знаете, такие квадратные, большие?

Геббельс: Да, конечно.

Лаэртский: Да.

Слушатель: С ручной коробкой передач. А те, старенькие, естественно с металлической... Ой, с металлической, что я говорю...

Геббельс: Ну, она металлическая...

Слушатель: Да, и один Икарус у них там ездит. У четырнадцатого парка у них были исключительно 227-й маршрут и исключительно Икарусы эти здоровые с ручной коробкой передач. Сейчас четырнадцатый сменился восемнадцатым автобусным парком. У них тоже Икарусы здоровые, но у них есть штуки три, наверное, этих старых ЛИАЗов...

Лаэртский: А суть вопроса, извините?..

Слушатель: Вот я к ней и подхожу.

Лаэртский: Простите. Я просто очень волнуюсь.

Слушатель: Да ничего страшного...

Лаэртский: А вы как?

Слушатель: А я уже более менее успокаиваюсь.

Лаэртский: А то просто, может, вы перезвоните?

Слушатель: Да нет.

Лаэртский: Хорошо.

Слушатель: Спасибо.

Лаэртский: Да ничего, забудьте.

Слушатель: Вот. И эти 667-е которые... ой, 227-е

Лаэртский: Видите, я ж говорю что вы волнуетесь, номера путаете. Вы осторожнее всё-таки.

Слушатель: Да, спасибо, извините.

Лаэртский: Да ничего...

Слушатель: Вот. И они их как-то отрегулировали, что они очень быстро стартуют и набирают скорость 60 км/ч даже при переполненном салоне секунд за десять. Вот эти старенькие автобусики. Как вы можете это объяснить? И второй вопрос по поводу уринизации и дефекации в салоне.

Лаэртский: Также я сразу дополню. Тут ещё пришел вопрос про салон. Что должен делать водитель в том случае, если возникнет групповая драка в автобусе между пассажирами и контролёрами?

Геббельс: Отвечая сразу на ваш вопрос, я должен сказать, что водитель не должен каким-то образом отвлекаться и принимать ту или иную сторону в драке. Он должен обязательно не забывать объявлять остановки. Потому что люди в запале просто могут проехать дальше. Обвинят потом в этом водителя автобуса, и будут правы.

Лаэртский: Да, безусловно.

Геббельс: Профессионализм, конечно, превыше всего. А что касается спортивного разгона упомянутых нашим слушателем ЛИАЗов, то я должен сказать, что на самом деле, конечно, отчасти это зависит и от двигателя, и от коробки. Но если вы видите такую устойчивую тенденцию, что на одном маршруте автобусы еле ползают...

Лаэртский: Может, там не посыпали, например, сегодня...

Геббельс: Да... а в другом они летают, то всё-таки это больше всего зависит от водителей. В тот парк, где ЛИАЗы разгоняются как БМВ, просто пришло молодое пополнение из учебного комбината. Они пока ещё радуются жизни, им интересно, они сели в большую мощную машину. Если тем более кто-то из них испытывал чувство унижения в своих Запорожцах или Москвичах, неспособных справиться на светофорах с мощными иномарками, и, главное, испытывающие чувство страха от возможной аварии с дорогостоящим автомобилем... то сидя на таком большом железном защищённом коне, они, конечно, чувствуют свободу, раскрепощённость, и стараются отрываться как только можно. В принципе, ЛИАЗ способен ездить быстро. Как правило, для этого устанавливается специальный спортивный карбюратор, где открываются сразу две камеры, первичная и вторичная одновременно. Объём двигателя позволяет это сделать...

Лаэртский: А вот сразу такой технический вопрос: "Дмитрий, правда ли, что ради экономии бензина холостой ход на ЛИАЗе составляет 300 об/мин? Это же фантастика!", восхищается старший сотрудник КБ.

Геббельс: На самом деле те люди, которые работают над производством двигателей, они не сильно заботятся об экономии бензина, это просто не входит в их обязанности. Они обязаны сделать так, чтоб автобус завёлся. То есть, чтоб двигатель работал. А экономия бензина - это проблема непосредственно водителя. И поэтому частенько, видимо, вы замечали такой непонятный режим езды: водитель вначале разгоняется как можно быстрее, а потом отпускает газ, переводит контроллер переключателя скоростей в нейтральное положение и едет накатом. Учитывая, что автобус - штука очень тяжёлая, она успешно может доехать до следующей остановки.

Лаэртский: Тяжёлая, но тонкая...

Геббельс: Да, вы правы. Кстати, я однажды в молодости зацепил "Волгу" задним левым, как сейчас помню, крылом. И знаете, услышал, услышал скрежет, бьющиеся стёкла от поворотника...

Лаэртский: Крики также... Испуганных людей.

Геббельс: Да.

Лаэртский: Понятно. Я всё-таки хочу перейти от совсем уж такой технической темы как-то оплётка на руле, карбюратор... Или сейчас вот пойдут вопросы, существуют ли инжекторные автобусы...

Геббельс: Да, наверняка. Я ожидаю эти вопросы.

Лаэртский: Я тоже.

Геббельс: Или турбодизельные, например.

Лаэртский: Да. Или электро.

Геббельс: Ну это больше относится, наверное, к Японии.

Лаэртский: Да. Я бы хотел вернуться, так сказать, в прозу. В своё время, когда мы занимались патрулированием улиц ночных, ещё до всех этих Фордов, ездили на обычной пятёрке. Ну, правда, маячок проблесковый... всё у нас было... Мы обратили внимание, что в поздних автобусах, как правило, в салоне у водителя, сидят две или одна, а то и целая стайка девиц, которые с ним катаются. Не могли бы вы рассказать немножко поподробнее об этом явлении. Как сейчас с этим обстоит дело и, так сказать, войти в корень этого странного и, на мой взгляд, типично русского это точно, не знаю московского ли, явления.

Геббельс: Да, конечно. Вы правильно заметили. Не сомневайтесь, это явление действительно московское. Дело в том, что многие москвичи, я думаю, даже все, замечали на центральных улицах Москвы в позднее время появление непонятных личностей, женских особей, которые вроде как голосуют - не голосуют, но чего-то ждут. Стоят и не отходят от обочины. И вот случается так, что омоновский автобус выскакивает неожиданно из-за поворота и они остаются беспомощными перед надвигающейся на них страшной судьбой. И единственным спасением бывают, как правило, открытые двери стоящего рядом автобуса. Конечно, они всей стайкой залетают туда. Кстати, это единственная более или менее серьёзная статья дохода у водителей автобусов, которые работают в вечернее время. Потому что, конечно, девчонки дружно скидываются по полтиннику минимум за спасение от обезьянника, который ожидает их. Или от поездки в ближайший лес с сотрудниками Госавтоинспекции. В общем, объясняется это всё просто. Они спасаются от милиции в салоне автобуса. Если они заскочили туда, то попробуй уже докажи, что они не едут в нём...

Лаэртский: Ну, а если она ходит на улице, она может сказать, дескать, собачку высматриваю, убежала.

Геббельс: Не, ну конечно, она может сказать. Дело в том, что вначале ведь так и было. Когда это явление было в начальной стадии, только начало распространяться в Москве, видимо, такие отмазы существовали. Но когда они в таком количестве, и разодеты достаточно вызывающе, и все высматривают собачку в двенадцать часов ночи... Видимо, это уже как-то не прокатывает.

[...]

Слушатель: Здравствуйте, Александр.

Лаэртский с Геббельсом: Здравствуйте.

Слушатель: Здравствуйте.

Лаэртский с Геббельсом: Здравствуйте.

Слушатель: (сдерживая смех) Здравствуйте.

Лаэртский: Здравствуйте.

Слушатель: А вот у меня вопрос, можно?

Лаэртский: А вы как-то нервничаете.

Слушатель: Не-ет... Вам кажется.

Лаэртский: Ну тогда говорите.

Слушатель: Я недавно возвращался домой...

Лаэртский: Это со всеми бывало, кто-то всегда возвращался домой...

Слушатель: И за мной хулиганы побежали. Я от них бегу и вижу - автобус стоит. Пустой.

Слышен кашель.

Лаэртский: Будьте здоровы.

Слушатель: Извините...

Геббельс: Ничего-ничего...

Лаэртский: Вы не волнуйтесь. И что в автобусе?

Молчание.

Геббельс: Вас что, догнали?

Слушатель: Я думаю - дай я в автобус забегу, да?

Геббельс: Ну да..

Лаэртский: Да-а-а...

Слушатель: (после паузы) Безусловно...

Лаэртский: Понятно. В общем, ситуация такая. Однажды в Олимпийской деревне я поздно ночью вылезаю из тачки, поставил её на платную стоянку. Иду и вижу - девка моя уже в окно смотрит и рукой мне машет. Ну такая... уже раздетая... сисечки стоят... (причмокивая) ах, прелесть какая... Я, значит, естественно, прям побежал, думаю - пусть она увидит моё рвение. Как я, дескать, стремлюсь к любви. И не заметил, что впереди меня какой-то мужичок идёт. Видать, с работы поздно возвращался. Он подумал, что я его догоняю и стал бечь. Забежал вприпрыжку в автобус. Его оттуда начинают выгонять, там ребята какие-то бухали. Он им на меня пальцем показывает, а я... В общем, отлупили они его. Ну это про Олимпийскую деревню история, да.

Геббельс: Страшная история.

Лаэртский: Страшная. Ещё, видать, телефонный звоночек. Хе-хе... видать телефонный звоночек... Ну, это действительно так, уважаемые радиослушатели, перед нами установлен громадный монитор, на котором высвечиваются практически все звонящие нам. А поскольку звонят одни и те же - ваши адреса, всё известно... То есть, мы практически каждого из вас видим. Если не фотографию, то фоторобот это точно. Здравствуйте, вы в прямом эфире, мы полны к вам внимания.

Слушатель: Здрасьте. Дмитрий Яковлевич, вот такой вопрос к вам. Мне немножко за вас обидно...

Геббельс: Да мне самому...

Слушатель: ...вы с незаконченным высшим образованием, а работаете на ЛИАЗе. А вот почему, собственно говоря, Икарус-то как-то вам... То ли вас выгнали с Икаруса... Хотелось бы видеть вас за рулём, как говорится, Икаруса - а вы на ЛИАЗе. Может, какая-то история с этим связана?

Лаэртский: Можно, я отвечу? Дело в том, что Дмитрий Яковлевич Геббельс патриот.

Пауза.

Геббельс: Отчасти. Отчасти вы правы. Хотел бы я даже уточнить. Знаете, ещё в чём дело, открою вам маленький секрет. Водители автобусов частенько приторговывают сэкономленным бензином. А учитывая, что Икарусы ездят на соляре, то есть, они дизельные, там с этим особо то не разгонишься.

Лаэртский: Плюс воняет печка зимой. Я помню, когда мне дали первый Икарус, тоже я с ЛИАЗа пересел, думаю - дай печку включу. То ли заслонка там... как понесло в салон соляркой, ой... Воняет всё, девки недовольны. А мне-то стыдно признаться, что я всё хочу узнать в жизни... Не, не нравится.

Геббельс: Да, и вот опять же солярка, которой заправляются Икарусы, она достаточно некачественная. И водители модных дизельных иномарок стараются избегать покупки такого левого топлива. Поэтому, что называется, не забогатеешь на Икарусе.

Лаэртский: Да, да. Безусловно. Ну, ещё телефонный звонок. Здравствуйте, вы в прямом эфире, наше внимание к вам беспредельно.

Слушатель: Доброй ночи. Я просто хотел такую реплику сказать. Что хорошие сказки под хорошую выпивку, что ещё надо?..

Лаэртский: Замечательно. Я бы даже сделал на вашем месте такую татуировку себе.

Геббельс: Да. Было бы неплохо, стильно.

Лаэртский: Здравствуйте, вы в прямом эфире, мы полны к вам внимания.

Слушатель: Добрый вечер. Я знаю, что во время войны пилоты рисовали на своих фюзеляжах звёздочки или тузы трефовые, обозначающие количество...

Геббельс: Сбитых юнкерсов.

Слушатель: Я хотел спросить, а какие обозначения ставят водители для количества погубленных душ?

Геббельс: Ага...

Слушатель: Я бы хотел ещё... Какими предметами пользуетесь вы для вынимания коронок у заснувших господ?

Геббельс: Да пассатижами обычными. К сожалению, других инструментов нам не дано.

Слушатель: А если глубоко?

Геббельс: Глубоко что?

Слушатель: Ну коронка там... встряла.

Геббельс: Ну можно полоснуть по щеке резаком специальным для заплат на баллоны. И, в общем-то, раздвинуть...

Слушатель: А вот летучие мыши, прежде чем куснуть, они... Я знаю, в Москве ходит один автобус и там происходят страшные вещи. Огромное количество людей лишились всех ценностей, зубов, и ничего не помнят. И самое главное - приятные ощущения остаются. Чем пользуется, интересно, этот товарищ?

Лаэртский: Спасибо. Ну это даже вот из области такой... аномальных явлений, может, колдовства или демонстрации в поддержку того или иного депутата.

Геббельс: Действительно.

Лаэртский: Связано, видимо, с сексуальным влечением, раз они испытывают нечто приятное, а потом у них всё исчезает. Аналогия с клофелином, да.

Геббельс: Я просто даже, поскольку ковырнули такую тему, хотел предупредить потенциальных пассажиров завтрашних, например, о таком грубом явлении, что называется резким торможением. Если вы стоите... вот я в детстве помню, сам очень любил стоять у кабины ЛИАЗа и держаться рукой за поручень такой поперечный, который проходит вдоль стекла. И если вы человек небольшого роста, при резком торможении вы можете ударить по этому поручню всей челюстью и если у вас есть какие-то ценности, во рту золотые зубы, вы можете оставить их прямо на полу. Причём состояние ваше будет настолько неприятным, вы будете по-настоящему расстроены. Вам будет не до того, чтобы наклоняться и собирать зубы.

Лаэртский: И к тому же это срам какой-то. Понятно, что зубы дороги, да. Но одно дело поднять очки или портфель. А тут вот...

Геббельс: Да. Многие просто не поймут.

Лаэртский: Здравствуйте, вы в прямом эфире, наше внимание к вам беспредельно.

Слушатель: Здравствуйте. Такая проблема. Вы вот на Икарусе работали и знаете о том, что...

Геббельс: Нет, я на ЛИАЗе работал.

Лаэртский: Это я, я на Икарусе работал.

Слушатель: Ну, Икарус-то вы знаете?

Геббельс: Ну видели, да.

Слушатель: Там такая лингвистическая неразбериха происходит. Надпись у выхода. "Двери открываются"... не вовнутрь, а "вовнитрь". Там у венгров что, игрек вместо У? Люди читают, натыкаются друг на друга... А эту проблему собираются как-то решить, поменять надпись?

Лаэртский: Спасибо. Ну это, в принципе, не совсем существенно. Лингвистические особенности... Так и так понятно, что никто, в принципе, не соблюдает эти правила. Когда я водил Икарус, у меня входили и через переднюю дверь и через заднюю. Кто как.

Геббельс: Ну, как правило, в переднюю дверь водители автобусов впускают любимчиков, если встретят их на остановке.

Лаэртский: Да, безусловно. Или приятных ему людей.

Геббельс: Завсегдатаев, например.

Лаэртский: Да. Здравствуйте, вы в прямом эфире, наше внимание к вам беспредельно.

Слушатель: Здравствуйте. Во первых, человек, который говорит "Да-а-а..." - это прекрасно. Мне так нравится. Нормально.

Лаэртский: Да-а-а...

Слушатель: Второй вопрос. Только без "Да-а-а". Водителю, да?

Лаэртский и Геббельс хором: Да-а-а...

Геббельс: Извините, мы не смогли избежать...

Слушатель: За что вы высадили Бима?

Пауза.

Лаэртский: Спасибо. Ну, это печальная история со Станиславом Бимом, который был...

Геббельс: Вы знаете, ладно уж, расскажу. Действительно, его выселили из общаги автобусной, в которой живут у нас в основном украинцы. Их, кстати, почему-то грубо там называют хохлами. Я не приветствую это.

Лаэртский: Я тоже, да.

Геббельс: Его выселили потому, что он пьянствовал, дебоширил, не выходил на ночную помывку своей колонны, что заведено давно у нас.

Лаэртский: Зато водил девок. И даже, по слухам, начал употреблять наркотики.

Геббельс: Да. Кстати, это удивительно, над этим работали эксперты-криминалисты, не могли никак понять - каким образом он умудрился протащить девок через проходную вначале парка, а потом через вахтёра общаги. Потому что там существует очень жёсткий контроль.

Лаэртский: Практически - это же режимное предприятие.

Геббельс: Абсолютно. Строго режимное. Люди входят только по пропускам. Такой вот был смышлёный, загадочный. Тем и злил наверное, да.

Лаэртский: Ну и, видимо, последний на сегодня вопрос от радиослушателя. Здравствуйте, вы в прямом эфире, наше внимание к вам... и так далее.

Слушатель: Здорово, Сань.

Лаэртский: Привет.

Слушатель: Здорово, Дмитрий.

Геббельс: Здоров.

Слушатель: Я хочу узнать, на каком ты маршруте-то работаешь?

Геббельс: Ой, я работаю на многих маршрутах.

Лаэртский: Ну вот нынче, какой последний?

Геббельс: Например, на четвёрке.

Лаэртский: Так что сегодня те пассажиры, которые будут ехать по четвёртому автобусному маршруту, могут увидеть Дмитрия Яковлевича...

Геббельс: Живьём.

Лаэртский: ...Геббельса живьём. Дмитрий Яковлевич, я благодарю вас за то, что вы нашли время посетить нашу студию. Я очень надеюсь что сегодняшняя ваша ездка будет удачной. Как говорится ветер вам в трубу, и это... а, и воды в радиатор.

Геббельс: Спасибо.

Лаэртский: Спасибо, Дмитрий Яковлевич.