Монморанси-1999. "Будни вурдалаков"

Дата - 22.11.1999 г. Распечатал Харрис.

---

"Каждую ночь с воскресенья на понедельник на волнах радиостанции "Эхо Москвы" программа Александра Лаэртского "Монморанси"!

Лаэртский: Э-э, и у нас очень мало времени, то есть мне тут нужно отойти, поэтому я, пока буду в отлучке, предоставляю слово, собственно, нашим гостям сразу, а сам я выдвигаюсь. Володя Епифанцев сейчас далее всё расскажет. Ну, я-то ухожу щас, да?

Епифанцев: Угу, счастливо. Здравствуйте, дорогие друзья! На самом деле, мы самые обычные московские ребята, нас тут четверо человек. В отличие от других, мы долгое время занимались художественной самодеятельностью: постигали тонкие грани актёрского искусства в доме культуры шоколадной фабрики имени Бабаева, и нашим главным педагогом, научившим нас этому волшебству, как вы уже догадались, был Бабаев. К сожалению, он умер полчаса назад, но перед смертью он успел нас попросить об одном одолжении, он сказал: "Ребята, вы должны поехать на радиостанцию "Эхо Москвы" и прочитать несколько сценок из спектакля, который мы репетируем вот уже десять лет". Ну, о себе мы можем сказать следующее: я - Владимир Епифанцев, сегодня уже у меня самого шоколадная фабрика, вернее, она называется "Фабрика Кардинального Искусства", которую недавно опечатали. В прошлом вот... э-э-э... да, и по субботам у нас проходят там спектакли. Рядом сидит со мной Олег Шишкин, драматург, в прошлом - академик Академии Бронетанковых Войск, который пешком прошёл пол-Сибири. Рядом со мной Елена Морозова, актриса, актриса практически всех театров, представительница русской семьи меценатов и капиталистов Морозовых, сегодня она... сегодня она пришла к нам в студию в своей изумрудной диадеме.

Морозова: (хмуро) Добрый вечер, добрый вечер...

Епифанцев: Да, да... наконец, самый маленький участник нашей передачи - Юлия Стебунова, ей всего шесть лет, она уже умеет играть на пианино (задорный детский смех в студии), а также она является моей женой, да. Может возникнуть вопрос...

Стебунова: Здрасьте!

Епифанцев: ...что связывает нас, столь разных людей? Ответ простой: театр. Да, театр. Тот самый театр, о котором Белинский говорил, что: "Придите в театр и умрите в том...", верней, нас связывает тот театр, в котором Белинский призывал умирать. Да, действительно, мы думаем, что в будущем так и будет, что люди будут ходить в театр для того, чтобы умирать, и актёры будут выполнять роль сотрудников ритуальных агентств. После спектакля - никаких аплодисментов, так как зал будет полон мертвецов, и цветы будут бросать не зрители актёрам, а актёры зрителям; не только цветы, а еловые ветви, венки... вот... Любой театр можно будет узнать по огромному скоплению похоронных катафалков. Так что приготовьтесь... никуда ходить не надо, в театр ходить не надо, щас он сам войдёт в ваш дом; так что приготовьтесь умирать, как завещал неистовый Виссарион Белинский. Итак, памяти Белинского... вернее, давайте посвятим его памяти другого человека, памяти Бабаева посвящается...

 

Олег Шишкин. "Будни Вурдалаков"

Сцена из жизни

Действующие лица:

Павел Павлович Мурашов, заслуженный учитель России; болезненного типа рыхлый старик, старый конь. Во время войны, будучи на оккупированной территории, добровольно вступил в немецкий карательный отряд, что скрыл от советских властей. Лично убил сто пять человек. Написал книгу о своей педагогической деятельности "Наука ненависти", которая скоро выйдет в издательстве "Малыш".

В интермедии "Пипа":

Геннадий Журбин, молодой слесарь, мечтающий поступить в Институт Стали и Сплавов. Собирает гербарии и коллекцию моллюсков. В душе считает себя интеллигентом; зашился, но иногда употребляет алкоголь;

Юлия Прибыткова, воспитанница профтехучилища, поклонница песенного таланта Валерия Леонтьева; имеет легкие сексуальные отклонения;

Мама Юли, Серафима Ивановна. Тридцать лет проработала на стройке, ныне сотрудница крупного оборонного предприятия; разведёнка; ворует по мелочам.

На сцене - старый учитель. Он кряхтит и опирается на костыль. В руке учителя - какая-то монета; он долго разглядывает её.

Учитель: Здравствуйте! Вот вы и опять пришли послушать своего любимого старого учителя. Не забываете меня, каждый год здесь собираетесь... Что-то всё-таки вас тянет в родную школу: вечер встреч, знакомые лица, старые друзья... И, наверное, мои правдивые рассказы - рассказы о жизни, основанные на большом человеческом опыте и работе с людьми. Как же много дорог прошагать мне пришлось, скольких учеников я воспитал! И многие из них стали настоящими людьми... Есть среди них и генералы, и доктора наук, и священники, и оленеводы... Все они говорят мне: "Спасибо!" Каждый день я получаю от них телеграммы, мокрые от слёз, и каждого из них я помню в лицо. Некоторые мои выпускники иногда совершают ошибки; вот послушайте, что произошло с одним из них - талантливым парнем.

Поднимает монету над головой.

Учитель: Это самая большая монета в России - пять рублей. Но если её положить на самую вершину Останкинской башни, разглядеть её с земли будет непросто. Сейчас вы узнаете историю о юноше, который собирал эти монеты, и о том, что с ним произошло.

 

Пипа

Сцена I

Поздно вечером в бойлерной на топчане сидит молодой слесарь Геннадий, у него на коленях - молоденькая девушка Юля. На столе - пустая бутылка портвейна и кусок варёной колбасы.

Геннадий: Ну, как?..

Юля: Что - "как"?

Геннадий: Как ты себя чувствуешь?

Юля: Нормально. А что?

Геннадий: Ну, теперь ты стала женщиной...

Юля: Я не знаю, как мне сказать это моей маме...

Геннадий: А что она тебе сделает? Ты просто влепи ей это в лоб!

Юля: Ты просто не знаешь мою маму! Она каждую неделю таскает меня на медосмотр к гинекологу узнать, девственница я или нет. Я думаю, что она не очень хотела бы узнать, что я стала...

Геннадий: ...стала женщиной! Теперь я сделал тебя ей, а ты даже спасибо не сказала.

Юля: К тому же мама всегда так бесцеремонно заглядывает в ванну, когда я там моюсь, чтобы полить меня из душа. При этом, как ты понимаешь, она поливает мне только одно место...

Геннадий: Какое?

Юля: Пипу...

Геннадий: Пипу? А что это?

Юля: Пипа? Это... пипка...

Геннадий: А, так бы сразу и сказала, а я думаю: "Что за пипа?" Я знал только одну пипу - это была старая пантера из детской книжки "Пипа бросает вызов". Теперь твоя пипа бросит вызов твоей маме.

Сцена II

Квартира Юли; в коридоре мама - огромная толстая женщина; она насторожённо встречает дочь.

Мама: Что-то ты сегодня поздно пришла, Юленька. Где это ты пропадала? Тебе уже пора в ванную, твоя мама хочет полить тебя из душа! Тебе это всегда было приятно, ты так хихикаешь в ванне, радуешь сердце матери...

Юля: Что-то мне, мамочка, сегодня в ванную не хочется...

Мама: Не хочется? Странно, а почему?

Юля: Н-н-не хочется, н-не хочется, и всё.

Мама: О-о, да ты вся дррожишшь!

Юля: Я себя н-неважно чувствую...

Мама: Уж не потеряла ли ты свою... девственность?.. Молчишь? А ну, пошли в душ!

Юля: Не пойду!

Мама: Да как ты с матерью разговариваешь, хамло! Что я тебе - чужая? Уж и помыть-то тебя как следует не могу... Обидела маму!.. а за что?

Юля: Мама, я - женщина!

Мама: Давно я от тебя этого ждала, и вот, на тебе - выложила! Кто он?

Юля: Слесарь из бойлерной...

Мама: Понятно, ты ему не пара. В бойлерных работают одни бездельники и дураки.

Юля: О-он хороший, он честный человек!

Мама: Он - барахло и ублюдок!

Юля: Откуда ты знаешь?..

Мама: Знаю! Я тр-ридцать лет на стр-ройке пр-роработала!

Юля: Я тебе не верю!

Слышны удары по щекам.

Мама: Какую же ты маме свинью подложила! Но я тебе устрою! Я до твоего слесаря доберусь! Знатный из него люля-кебаб сделаю! И люди мне скажут: "Спасибо!.."

Сцена III

Остановка недалеко от дома Юли; на остановке стоит слесарь Геннадий, к нему подходит мать Юли; у нее в руках сумка.

Мать: Молодой человек, вы давно автобус ждёте?

Геннадий: Давно, а вам-то что?

Мать: Не хами, мужик.

Геннадий: (со смешком) Извините!

Мать: Вот-вот, держи себя в рамках. Молодость бурлит? А ты, парень, часом, не в бойлерной работаешь?

Геннадий: Да... а вы откуда знаете?

Мать: Геннадием зовут?

Геннадий: Да...

Мать: И Юлю знаешь?

Геннадий: Да!..

Мать: А сам в этом доме живёшь?

Геннадий: А... Да!

Мать: На каком этаже?

Геннадий: На десятом!

Мать: Что ж ты врёшь! Дом-то - пятиэтажный!

Геннадий: А что, а что, а что, а что???

Мать: (выхватывая из сумки здоровенный кнут для питбультерьеров) А вот что!.. Я - мать Юли!.. Мать её!.. Я - мать!.. Ма-а-ать!..

Мама начинает яростно хлестать Геннадия кнутом. Он закрывается руками, а затем убегает, преследуемый мамой Юли.

Сцена IV

Квартира Юли; мама сидит на диване; дочь положила ей голову на колени и слушает её рассказ.

Мама: ...и вот я вынула хлыст и погнала его по улице, да ещё и матом крыла, а люди всё видели, все в окна смотрели, затем многие выбежали на улицу и бросились мне помогать: Гуриковы из пятьдесят шестой квартиры с канатами, монтировкой; за ними - Кудимовы, из сорок седьмой, с рыболовной сетью; и вскоре мы изловили этого кобеля!

Юля: Он кричал?

Мама: Вырывался, пытался укусить, но мы его ловко привязали к старому бревну и бросили в овраг; он летел туда с визгом-м-м...

Юля: А что он кричал? Он звал на помощь?

Мама: Бесполезно: со мной был народ, честные люди - даже кое-кто из ЖЭКа прибежал. Все хотели помочь. Вскоре мы все спустились в овраг, где валялось бревно с привязанным Геннадием, и я, вспрыгнув к нему на грудь, начала бешено танцевать свою любимую чечётку! Я сильно била его каблуками и яростно пела: ЧА-ЧА-ЧА! ЧА-ЧА-ЧА! ЧАЧАЧА, ЧАЧАЧА, ЧАЧАЧА! А соседи кричали: "Не води ты никого в свою бойлерную! Не води!"

Юля: А он?

Мама: А он стонал... я даже прослезилась, только слегка. Я вспомнила о тебе. О твоей загубленной жизни. И всё поняла. Мой танец был не танцем, а чем-то иным.

Юля: Так... вы не убили его?

Мама: Ну, что ты! Мы ведь только хотели слегка проучить этого лоботряса, и проучили, между прочим. Надолго он запомнит сегодняшний денёк, хе-хе-хе, хе-хе-хе!

Юля: Спасибо тебе, мамочка, за твою заботу!

Мама: Вот-вот, почаще такие слова маме-то говори! Я ведь не зверь какой-нибудь, хе-хе-хе-хе-хе...

На сцене вновь появляется старый учитель.

Учитель: Вы, наверное, помните нашу замечательную учительницу биологии, Ирину Петровну Ячменёву? Умерла Ирина Петровна. Мы все помним её незабываемую, слегка странную улыбку - она ведь улыбалась как-то исподлобья. На днях Ирина Петровна решила вешать шторы, а у неё такая странная система была, с металлическим тяжёлым кронштейном. Она полезла вешать шторы, и он рухнул ей на голову. Перед смертью Ирина Петровна успела попросить, чтобы после похорон её скелет отдали в школьный кабинет биологии, она ведь, хлопотунья, и после смерти хотела служить родной школе... И вот вчера его там установили. В кабинет вошли четвероклассники, увидели скелет в углу у окна, и сказали: "Здравствуйте, Ирина Петровна!" - по скелету узнали... Ну, а теперь ещё одна печальная история. Когда я её вспоминаю, слёзы наворачиваются у меня на глазах...

 

Повесть о настоящем человеке

Действующие лица:

Григорий Прокудин, инвалид, ветеран афганской войны, где потерял обе ноги; увлекается радиоделом;

Светлана Толстикова, патронажная сестра; верит в скорый конец света; непредсказуемая хищница;

Костя Хрюкус, настоящая фамилия Бобков. Горбун, раньше состоял в банде Мясоруба, участвовал в пятьдесят одном налёте на ларьки и банки столицы; порвал с бандитами, которые хотят ему отомстить;

Мура-Карлица, настоящая фамилия Граббе; раньше состояла в банде Мясоруба киллершей. Теперь ведёт честный образ жизни, помогает милиции. Мастер спорта международного класса по биатлону; обладает непонятными телепатическими способностями, пытается лечить горбуна Костю Хрюкуса методом народной медицины и уринотерапии;

Мясоруб, настоящая фамилия Бушмакин; главарь преступной группировки; академик физико-математических наук и юридических наук; контролирует проституток на Садово-Кудринской; связан с вьетнамской и нигерийской мафией; внесён Интерполом в список лиц, подозреваемых в контактах с медельинским наркокартелем; финансирует музыкальный конкурс "Пурпурный нарцисс России".

Сцена I

Комната ветерана афганской войны Григория Прокудина. По комнате разбросано множество радиодеталей.

Григорий: Я, Григорий Прокудин, гражданин России, потерял ноги на Афганской войне, и сколько мои друзья-ветераны ни клялись, что не оставят меня в беде, всё это оказалось фуфлом. Теперь я собираю из старых деталей приёмники, и горбун Костя Хрюкус продаёт их на Царицынском рынке.

Гриша собирает приемник; входит горбун Костя Хрюкус.

Костя: Здорово, Гриша!

Григорий: Привет, Костик!

Костя: Ну, что, Гриш, как дела? Собрал приёмничек?

Григорий: Целых два приёмника собрал.

Костя: Вот молодец! Теперь мы с тобой купим полкило колбаски и заживём, как короли!

Григорий: Да, точно... Знаешь, Кость, давно хотел тебя спросить... скажи, а отчего у тебя горб образовался?

Костя: Эх, Гришка, Гришка... это долгая и страшная история...

Григорий: Ну, расскажи, расскажи!

Костя: Я долгое время был членом одной кровавой банды, и каждый день мы грабили обменные пункты, а потом шли кутить в ресторан. Ну, в общем, жили красивой жизнью. И вот однажды мы вломились в один банк; в тот день там не было охраны, а был какой-то старый дед-сторож со своим внуком. И наш главарь Мясоруб - слышал что-нибудь о нём?

Григорий: А, это тот, который при задержании перегрыз милиционеру горло?

Костя: Он самый. Это была такая сволочь! В тот день он был особенно зол. Мясоруб схватил мальчишку за шиворот и стал его душить! И всё кричал: "Я хочу искупаться в кровавой ванне!" Я накинулся на него, повалил его на землю, но он успел схватить лом, перебил мне позвоночник!.. С тех пор я горбун.

Григорий: Вот молодец, а? Кость! Спас зато мальчугана!

Костя: Нет, не успел - Мясоруб всё-таки разорвал его на части.

Григорий: Да... знаешь, Кость, всё-таки ты совершил доброе дело, и на том свете тебе всё запишется.

Костя: Эх, Гриша, Гриша, если б не эти обстоятельства, кем бы мы сейчас с тобой были, какие б дела крутили! Были б космонавтами, и оттуда бы, с орбиты, посылали бы друг другу привет...

Григорий: Нет, Кость, нужно жить сегодняшним днём. А привет... да привет я и сейчас тебе могу передать. Привет, Кость.

Гриша бьёт его по горбу; Костя корчится от боли.

Костя: Скажи, Гриша, а вот ты кем бы хотел стать?

Григорий: Хе, я бы хотел стать президентом России; делать добро людям. Только я вот слышал, что у нас в стране инвалидов в президенты не берут... А зря! Я ведь знаю, как людям помочь! Что нужно делать!

Костя берёт Гришу на руки.

Костя: Ну расскажи! Расскажи давай! Что делать надо?

Григорий: (обнимая Костю) Первым делом, Кость, я бы решил жилищную проблему. Затем с деньгами бы разобрался, и наконец, Костя, при помощи врачей я бы сделал всех людей на земле бессмертными.

Костя: Вот это здорово! В последнее время я ведь тоже задумываюсь о бессмертии, и знаешь, что думаю? Вот если решить эту проблему, всё остальное само приложится.

Григорий: Приложится, несомненно приложится... только вот без ног я как без рук!..

Гриша разбивает приёмник в гневе.

Костя: Ну что ты! Что ты, успокойся! Что у тебя, нет никого, кто тебе помогает, никто не заходит к тебе?

Григорий: Нет, есть одна медсестра... уколы мне в задницу делает.

Костя: А у меня тоже есть женщина. Но, правда, она - карлица. А раньше тоже в нашей банде состояла, потом раскаялась и даже теперь помогает милиции.

Григорий: А как её зовут?

Костя: Мура! Просто Мура. Она уже очень много добра нашим органам сделала. Она изучает каратэ, смотрит фильмы с Брюсом Ли, а недавно трёх бандитов пристрелила - представляешь?

Григорий: Ого... а она красивая?

Костя: Очень... Ну, пойду я, что ли...

Костя уходит. Гриша продолжает собирать приёмники. В комнату входит медсестра Света; она в белом халате; на вид ей около двадцати пяти.

Григорий: Здравствуй, сестричка! Вот ты и опять пришла!

Света: Как дела, герой?

Григорий: Да какие там дела... вот - всё с приёмниками вожусь...

Света: Неужели этот хлам у тебя кто-то покупает?

Григорий: Да покупают... покупают вьетнамцы. Потом переплавляют на детали и из них делают драгоценные металлы; и продают мафии.

Света: Ну-ка, снимай штаны, герой: я тебе сейчас укол сделаю.

Гриша снимает штаны.

Григорий: Так?

Света: Да, так!

Света делает укол, а Гриша корчится от боли.

Григорий: Скажи, сестричка, а тебе сейчас ничего не хотелось бы?

Света: О чём это ты?

Григорий: Да я всё об одном...

Света: Ой, ну и хитёр бобёр... а я ведь, между прочим, роскошь люблю.

Григорий: Да?..

Света: Угу.

Григорий: Да, и что?

Света: Да то! У тебя здесь бомжатник, а в бомжатнике любовь не родится.

Григорий: Вот ты как, значит...

Света: Ага...

Григорий: Не любишь, да?

Света: Гриш, в жизни ведь по-всякому бывает.

Григорий: Скажи, сестричка, а о чём ты мечтаешь? Чего от жизни хочешь?

Света: Ох, Гриш, да как все люди, мечтаю о счастье. Хочу замуж выйти, детей нарожать и какую-нибудь работу подходящую найти.

Григорий: А что, эта не нравится?

Света: Да нет, нравится. Нравится, но я имею в виду материальную. Работаю на голом энтузиазме!

Григорий: А в чудеса ты веришь?

Света: Какие ещё чудеса? Чудес не бывает - я это на своём опыте знаю.

Григорий: Ну, а как на личном фронте?

Света: Да никак. Я этим мужикам все тайники своей души открывала, а они там, паразиты, отхожее место устроили!..

Григорий и Света внимательно смотрят друг на друга и настороженно молчат.

Григорий: Да-а-а... значит, и тебе в этой жизни нелегко пришлось. И что, вот так вот у тебя - никого?

Света смотрит на Григория страстными глазами. Слегка оголяет плечо.

Света: Никого. Одна я, одинёшенька.

Света гладит Григория по обрубку ноги.

Света: Как осиновый листочек осенней порой...

Сцена II

Конспиративная квартира РУВД. Мура-карлица и Костя Хрюкус сидят на диване.

Мура: Во-о-от, мы и опять с тобой встретились, Костик...

Костя: А ты чего, на задание опять собралась, что ли?

Мура: Должен же кто-то бандитов ловить! А ты?

Костя: Я? Да что я... я, вон, Гришкины приёмнички на рынок тащу...

Мура: Чё-то, чё-то, чё-то нехорошее у меня предчувствие, чё-то, чё-то должно случиться...

Костя: Да ладно, в жизни всякое бывает; никогда не знаешь, где найдёшь, где потеряешь...

Мура: Костик... а хочешь, я тебе чё покажу?

Костя: Ну покажи!

Мура оголяет плечо. Под платьем оказывается милицейская гимнастёрка с погонами лейтенанта.

Костя: Оба-на! И не страшно тебе так?

Мура: Я из твёрдой, из нержавеющей стали!

На сцене появляется старый учитель.

Учитель: Вот так они щебетали, голубки... а потом Костя поехал на рынок - надо было разжиться деньгами. Он ещё не знал, что его ждёт в ближайшие минуты. Весёлый и радостный шёл он по улицам Москвы; солнце, как будто чуя беду, зашло за тучи, но Костя Хрюкус не обратил на это внимания, а беда была уже близко...

Сцена III

Костя идёт по безлюдной улице, в руках - приёмник. Сзади появляется Мясоруб с ручной установкой залпового огня "Муха". Костя, почуяв беду, не поворачивается к нему лицом.

Мясоруб: Эй, ты! Горбатый! Ты не узнаёшь меня?

Костя: Нет!

Мясоруб: Точно не узнаёшь?

Костя: Да, точно не узнаю!

Мясоруб: А сколько отсюда остановок до Птичьего рынка?

Костя: Три!..

Мясоруб: Точно, ты уверен?

Костя: Уверен...

Мясоруб: Ну так получай за все три!

Мясоруб делает три залпа по Косте и убивает его.

Сцена IV

Квартира Гриши. Гриша собирает приёмники; входит медсестра Света.

Света: Здравствуй, Гриша!

Гриша: Здравствуй, родная!

Света: Как твои дела?

Гриша: Да вот Костьки что-то нет, волнуюсь... скажи, сестричка, в прошлый раз ты как-то странно, по-особенному на меня посмотрела...

Света: Да люблю я тебя, глупый!

Света целует Гришу.

Гриша: Правда? Не могу в это... не могу в это поверить!..

Света: Да, это так! А полюбила я тебя потому, что ты - герой! Ты на Афганской войне воевал, ты - настоящий парень!

Гриша: Да, только за это, это точно?

Света: Конечно, поверь мне, это так!

Гриша: Но я же... но я же... но я... но ведь... но ведь... но ведь я же калека! У меня нет ног!

Света: А для меня... для меня это неважно! Неважно, Гриша!..

Гриша: Ой... ой! Ой, что это? Смотри, смотри - ноги начинают расти!

У Григория вырастают ноги.

Света: Не может быть!!

Гриша: Может!

Света: Это чудо!..

Гриша: Это чудо называется любовь! Мы будем ходить по земле и играть в футбол. Я буду носить тебя на руках, а потом мы купим ковёр и стиральную машину... А после поедем... поедем в Минеральные Воды! Боже, какая жизнь открывается перед нами, Светка, чёрт возьми! Я вижу эти фантастические светлые дали, огромные поля, по которым мы будем бродить с тобой, наслаждаться свежим горным воздухом! Я уже вижу, как я всхожу на высокий холм и кричу тебе, кричу изо всех сил: "Светка! Любовь моя вечная!" И долгое эхо летит над прозрачными озёрами, над синькой рек, над бескрайними лесными далями и гулким звуком отдаётся оно в таёжных рощах и перелесках... и уставшие путники на бескрайних шляхах слышат его и узнают мой голос - голос непобедимой, нечеловеческой любви! Ух, и здорово же жить на земле! Я верил, что однажды такой день настанет, ты просто подойдёшь ко мне и скажешь: "Я люблю тебя, чёрта безногого!" А всё оказалось во много раз фантастичней. И мы будем ковать эту жизнь, будем...

Света: Будем, Гриша...

Гриша: Мы будем счастливыми, здоровыми и богатыми...

Света: Обязательно будем, мы не можем не быть!

Гриша: Но только... только поклянись мне... поклянись мне, Светка! Что когда я умру, ты поставишь на моей могиле такой памятник: я выхожу из гранитного шестисотого мерседеса, в руках у меня мобильник из малахита, на ногах ботинки из каррарского мрамора, на шее - тяжёлая цепь из золота девятьсот девяносто девятой пробы, а глаза... глаза, глаза, глаза, из чего же глаза? А, из изумрудов! Их ночью должна подсвечивать специальная лазерная установка. И вот, я выхожу из гранитного мерседеса и кричу тебе: "Я люблю тебя, Светка!" А ты, ты, ты - точно такая же стоишь на соседней могиле и отвечаешь мне: "Я люблю тебя, чёрта... чёрта безногого, Гриша!"

Света: Гриша, я клянусь тебе... но на чём же мы заработаем такие деньги на такие памятники?

Гриша: Я всё уже придумал, мы будем торговать тротилом и толуолом, сегодня они людям ох как нужны! Я уже знаю, как поставить такой бизнес. Денег будет как волос на голове, и даже больше!

Григорий от души смеётся. Подбегает Мура-Карлица, вскидывает указательный палец вверх.

Мура: Горбуна Костю Хрюкуса убили! Убили люди Мясоруба!

Григорий: Костю?.. Ой... ой, ой! Ой, что это?

Света: Что случилось, что, что?..

Григорий: Ноги! Ноги, ноги начали расти в обратную сторону! Держи их, держи!

Мура: Держи!..

Все - и Света, и Мура в ужасе пытаются удержать ноги Гриши.

Света: Ой, я не могу больше, не могу больше...

Григорий: Можешь! Можешь! Можешь, чёрт возьми, держи их! Держи ноги! Мы должны победить! Должны, понимаешь? Должны, а-а-а-а....

Ноги у Гриши исчезают. На сцене вновь появляется старый учитель.

Учитель: Всё, что вы сейчас слышали, была настоящая правда. Та правда, которую вы каждый день видите по телевизору в программе новостей, слышите о ней по радио и читаете о ней в газетах. Та правда, которую наизусть вызубрили все ваши соседи и сослуживцы; та правда, в которую я свято верю. А разве ваш старый учитель может лгать? Нет, я этого не умею, меня так воспитали! В той старой школе конца тридцатых годов, это ведь ещё Надежда Константиновна Крупская, жена Ильича, любила говорить: "Что главное для педагога? Учить или воспитывать? Конечно, воспитывать!" - отвечала она. Вот и пришла пора нам расстаться, а так много ещё нужно было вам сказать... как говорится, не успели ещё толком обмолвиться, а уже по домам... Я долго буду вспоминать всех вас, родненькие вы мои!

За спиной учителя вспыхивает дешёвая иллюминация в виде солнца, от которого бегут лучи; звучит мелодия из кинофильма "Большая перемена"; старый учитель плачет от счастья. Старый учитель смотрит вверх... и начинает в ужасе кричать и махать руками.

Учитель: Ой, что это? Что это?

Сверху на учителя срывается чудовищных размеров спрут; он обвивает его тело и сжимает своими мощными щупальцами; слышится оглушительный треск костей и вопли старого педагога.

Учитель: Дети, дети! Что же вы смотрите! Помогите мне! Спасите меня от этого чудовища, нет! Нет, я не хочу умирать, нет, чудовище! Отпусти меня, я хочу учить детей, я хочу нести свет знаний!

Спрут: Пришёл твой час накормить голодного спрута-а-а-а!

Спрут выжимает из старого учителя кровь, как из мочалки, и взмывает с ним ввысь.

Занавес

 

Лаэртский: Только что вы в прямом эфире, пока я отлучался, послушали, так скажем, пьесу в исполнении... э-э.. труппы, правильно я так скажу - труппы? Да, труппы. Да.

Епифанцев: В исполнении Прок-театра.

Лаэртский: Да, под руководством Владимира Епифанцева. Ну, соответственно, что я могу сказать? Сам-то я ничего не слышал, потому что там, где я был, к сожалению, мы щас тянем проводку, зима на дворе, и не проходят, к сожалению, радиоволны туда, в наш маленький бункер. Но, если вам, в общем-то, понравилось данное действие, мы планируем, в общем-то, периодически делать такого рода выпуклости в нашем эфире и, соответственно, в один из ближайших эфиров мы уже подробно поговорим с участниками сегодняшнего театрального действия на темы, совершенно не касающиеся театра, а касающиеся, в общем-то...

Епифанцев: Добра.

Лаэртский: Да!

Епифанцев: Человеческого добра.

Шишкин: И может быть, народного творчества, о котором мы в последнее время так часто забываем.

Епифанцев: И ещё увлечения. У каждого ведь из нас есть свои увлечения: кто-то собирает марки, кто-то делает изделия из капа-корня, это же очень интересно.

Лаэртский: Причём поскольку мы люди очень вежливые, мы будем, конечно же, говорить о увлечениях не наших, а о увлечениях ваших, уважаемые.

Епифанцев: Ну, да.

Лаэртский: Да-а-а!

Епифанцев: Да-а. О наших традициях. Ведь эта западная культура, которая нас сейчас населяет, она же совершенно выполняет лишние функции, ведь грибы, ягоды, мёд - всё это у нас есть, всё это наше. Ведь каких прекрасных медвежат могут строгать обыкновенным топорищем мастера и умельцы народных промыслов, да одна хохлома чего стоит, а гжель? Боже, какая же это красотища! А ведь произошло это всё на наших, на валдайских холмах, и нам ли, русским, преклоняться перед ихней западной культурой, которую мы били не раз и на Неве, и на Чудском озере, и под Сталинградом, везде мы победили, вот так вот!

Шишкин: Да, вы знаете, как-то вот постепенно, постепенно вот смотришь отдалённо на всё, что происходит, и понимаешь, каким удивительным богатством обладает земля, и особенно наши дома культуры. Ведь сегодня эти островки духовности сохраняют ещё ту великую роль, ну, вместе, конечно, с другими островками духовности... и как-то вот приподнимают нас вот из того состояния, в которое мы одно время упали; я думаю, что сегодня говорилось о том, что культура финансируется на сто процентов. А дома культуры? А творчество простых умельцев, а гармонисты в переходах? Кто их финансирует? Они ведь сами выходят на свою вахту и за те гроши - извините, это не большие деньги, в переходе много не заработаешь - ублажают наш слух, потому что идёшь по переходу, плохое настроение, вдруг услыхал "Мурку"! Как-то оживился, пошёл быстрее... что-то как-то в душе взыграло, и уже день по-другому будет строиться.

Лаэртский: А всё вместе это, безусловно же, является мощным таким энергетическим ядром, которое лежит на гире... извиняюсь, на чаше весов со стороны нас, России, и мощно, в общем-то, поднимает вверх, к мраку гирю этой англо-саксонской псевдокультуры с этим их (неразборчиво), и другим певцом, собственно.

Шишкин: С культом насилия и секса, да.

Епифанцев: А знаете, как я отдыхаю, Александр?

Лаэртский: Ну, я вижу, как щас вы это делаете...

Епифанцев: Нет, я щас, к сожалению, работаю, но вот бывают дни, когда действительно нужно отдохнуть. Я спускаюсь в наше родное метро, сажусь на поезд и еду по кольцевой. Вот так целый день еду, еду, смотрю в лица людей, иногда с ними заговариваю... а иногда мы берёмся за руки и вот так вот, от тепла рук, от теплоты, от их умных глаз я заряжаюсь на целую неделю, понимаете? А иногда мы начинаем петь. Петь, просто петь, и все нас называют поющим вагоном, ведь весь состав начинает петь вдруг, слыша наше пение. Когда мы появляемся на станции, уже узнают меня по голосу, верней, ну, нас, обычно, когда я...

Лаэртский: Вы в корне, в корне меняете представление некоторых, скажем так, циничных писак, которые описывают людей, выходящих из метро и входящих в метро, как это вылитых из жёлтого воска персонажей, эдаких кукол, марионеток с пустыми глазами. Конечно, вы, Владимир, открываете в них вот те живые струны и не просто открываете, а ещё и трогаете своими пальцами автора, пальцами художника, и люди чувствуют это. Они, кстати, не благодарны вам, потому что благодарность - это великий дар, умение благодарить, умение быть благодарным. Это такой же великий дар, как уметь делать людям добро. Но я думаю, что со временем они научатся быть благодарными и будут петь уже более осмысленно, потому что...

Шишкин: А может быть, открыть, знаете, такие вот целые школы благодарности!

Лаэртский: А вы знаете, может быть!

Шишкин: Да, и люди будут приходить сами, вот они чувствуют, что они неблагодарны, они звонят по телефону и говорят: "У вас работают школы благодарности?" - "У нас работает только первый класс. До десятого надо десять лет учиться." И из десятого класса человек уже выходит не просто, так сказать, человеком благодарным, а уж он-то потом перед людьми расстилается просто по полу как, извините, какой-нибудь морской скат. Вот к этому нужно идти.

Лаэртский: А девочек мы туда брать не будем.

Шишкин: Девочек? Ну, вы знаете, девочек не будем, но вот женщин после пятидесяти, после пятидесяти и далее - это всё будет наш контингент.

Девочка: А почему?

Шишкин: Ну, дело в том, что в этом возрасте в женщинах просыпается какая-то особая благодарность. Которую нужно культивировать всевозможными способами. И если мы на это закроем глаза, то грош нам будет цена!..

Девочка: А почему девочек не будете брать?

Лаэртский: А девочек не будем брать по той причине, что у девочек всегда есть, скажем так, альтернатива развивать свою самостоятельную такую благодарность. Девочка уже сама по себе есть такая благодарность, поскольку является пробиркой для новой жизни.

Шишкин: Да и потом мы можем для них книжку написать про эту благодарность. У них зрение хорошее, они придут, дома лягут на кровать и будут читать...

Лаэртский: Да, не то что их пятидесятилетние товарки.

Шишкин: Да, да...

Епифанцев: А давайте послушаем добрую песню! Давайте?

Лаэртский: Давайте...

Епифанцев: Заводите, Александр!..