Пасха

Письмо в тюрьму

 
СЕРЁГА

Это я сказал:

- Его нет! Говорю же - не слушают...

- Да у матери он... - это моя бывшая жена. Ей чудится, а я знаю. Умер он.

 
Он - Сергей, мой одноклассник, погонялово его - "Стремительный". Год в Афгане провёл. Потом за детьми проституток ухаживал. Никогда не работал. А тут пропал как-то, нигде его нет.

 
"А ты работал, Гастелло?"

"Нет, никогда не работал. А зачем работать? На кого? Три варианта: на женщин, на коммунистов и на буржуинов. Они же три толстяка, они же олигархи".

 
А про что мы говорили-то с Серёгой в последний день?

Про корабли и Саддама Хусейна.

Про пионеров с плакатами.

Про пиво и большую банку "Дыни".

Про женщин, про то, что пора принимать ислам, про цены на калаш с оптикой и глушителем.

 
Серёга - живёт с моей бывшей женой и моим сыном, которому 15 лет. У сына есть друг, а у него сегодня суд. И дадут ему трёшку за то, что он украл в школе музыкальный центр. А дадут потому что директор школы баба, а не мужик. Ну и пусть. А чего сделаешь?

А сейчас Серёга пропал.

А разговаривал я со своей бывшей женой. Она курит по две пачки в день и работает в мебельном журнале. В тот день мы поехали на митинг, но опоздали. Полчаса длился митинг, потому что государственный и потому что штурма Багдада не будет.

Конец войне.

Мы у Американского посольства. Митинга уже нет. Никого вокруг, кроме кучки людей с противоположной стороны. Сириец говорит, а тётки вокруг слушают его. И мужики. Всего человек 10-12. Серега пьёт пиво, а я - "Дыню", отраву. Мы и в Останкино в 93-м вместе у грузовика стояли, а потом с автобусов бензин сливали и в бутылки его. Только тогда у нас бутылка водки была и денег больше. И в тюрьме он тогда сидел не два раза, а один.

А сейчас я уверен, что он мёртв. Это первое. И - с матриархатом надо кончать, иначе вымрем. Это второе. Женщин надо и любить, и бить. И самое главное - надо бить и мать, и жену.

 
В тот злополучный день, когда я, пропитанный мечтами и планами относительно будущего, сидел за компьютером, у меня ещё были жена, сын и 20000 у.е.

Водку я не пил, а планов было много.

 
ВОРОНА

Она вошла ко мне в комнату, и свет из двери стал красным. Красным от её волос. Они были взъерошенные. Это причёска такая. Я полюбил Ворону с первого взгляда.

Первый муж у нее был панком, и она, Света, была недовольна им. Мне всё равно, с кем она спала до меня, мужья и всё прочее. Но могу сказать одно - я люблю девушек с татарской кровью. Почему - наверное, какие-то гены взывают и поют в моей башке песни о них.

 
- Ты можешь поднять юбку? Подними.

Она и подняла.

А там - ноги, такие, какие нравятся мне. А за ногами, точнее, на ногах и жопа. Раз ноги такие, значит и жопа такая.

- Света?

- Да, Света.

- Будешь со мной жить?

- Не буду.

- А с кем будешь?

- Одна. Я курить бросила и вообще...

А в голове крутятся Сашины воспоминания о Косово. И жена, и другие женщины промежуточные.

Но Ворона - это любовь. Это ясно и сразу.

 
БЛАНШ

Сейчас у меня бланш и сломанный нос. На Пасху меня вырубил даг в два раза меньше и на 10 лет моложе, и я пошел юзом, на глазах у вахтёрши. И вообще, все мои невезения идут от матери и от женщин. А ещё бывшая жена хочет оставить меня без всего.

А Серёгу она замочила, в сговоре с моей матерью. Матриархат.

 
Я сидел на лавочке и ждал Жанну. А что я хотел? Чтобы вокруг меня воцарились тишина и покой. И чтобы бабы угомонились.

С Серёгой нас было двое, а теперь я один. И с бланшем. И сил у меня духовных гораздо меньше стало, я ощущаю это. И выпить охота постоянно. А раньше такого не было. А что было? Самоуверенность, точнее - уверенность в себе.

А сейчас - матриархат сплошной.

- Чтоб ты сдох, - вот что мне сказала мать.

- Ты теперь меня кормить будешь, - вот что мне сказала Жанна, которую я полюбил вскоре после Вороны.

- Ты как был подонком, так и остался, - вот что мне сказала бывшая жена, которая Серёгу угробила. Которую я любил до Вороны.

 
А угробили они его просто.

В тот день, когда закончилась иракская эпопея и был заключительный митинг у Американского посольства, они не пустили его домой. Потому что у них был тайный план: чтобы Серёга умер, я поверил в могущество бабок и - на поклон к ним. Вот Серёга в тот день и метался - туда-сюда. А он поддавал. Вот и получилось, что у меня пустая пачка из-под фенозепама, а у него остановка сердца и весь этот самый фенозепам в крови. Колёса украл и съел.

 
МОРГ

Первый раз я был в морге. Всё что я пишу - это письмо.

Я следака спрашиваю:

- Ничего, если Дыню попью, химию.

А он мне:

- Да пей. Сейчас на опознание пойдём.

Хоронить приходилось, и не раз. А в Морге не был.

 
Два хиппаря выкатили телегу с белым покрывалом. А под покрывалом - Серёга. Я поцеловал его, да постонал. Друг умер.

- Он?

- Он.

Холодный, да и не страшно, только больно внутри. И надо жить по-другому начинать. А может - и в тюрьму. А может - и в монахи. Как карта ляжет.

Вышли. Только сначала какой-то ритуальный коммерсант в пиджаке приставал. В галстуке, уговаривал деньги потратить. А у него - очередь.

Барыга, сука.

И чего мне теперь делать, если Серёга умер?

Сожрут меня бабы. Матриархат. И выпить охота.

А ночью женщина, с которой я жил, ночевать не пришла. Её Жанна зовут и она устала. И машину у меня украла. Ну и хорошо. Хлопот не стало больше, значит, хорошо.

 
МАТРИАРХАТ

В бога я не верю, но крещён, и потому православие ценю. Готов убивать за него. Так уж вышло. Верю, что где-то есть невиданной силы космический разум, может, он и есть бог. Верю, что друзей у меня почти не осталось, которые понимали бы, верю, что "чтоб ты сдох" - от всего сердца мне сказано было. Верю, что в дурку меня бабы постарше упекут, а если жена будет - обокрадёт только. Верю, что Россия продала таких, как мы с Серёгой. Верю, что вера наша русская - бабская, только монахи сопротивляются ей. По нашей вере главная в семье - матка. Носи, да носи ей. А она тебе сначала нальёт, а потом похоронит.

А у них ислам - мужская вера.

И ещё - выпить охота. И ещё я верю - когда русских 10 миллионов останется - всем урок будет. Пизда настанет чуркам, ЛБН и всем подряд.

Да не дожить мне до Великого разбоя.

 
НО

Верить во что-то необходимо. Во что? В силу денег и погон? Пока не знаю. И был пьяный все эти дни после пасхи. Веду себя в классическом режиме - дерусь, когда хожу - шатаюсь, пропиваю. Вчера с Чегеварой из "Ночных волков" и незнакомым хиппарем-опиюшником мою студию вконец разорили. Дарили да продавали. Весело было. Где и что меня остановит - неизвестно. Оптимизм определённый присутствует, но на чём он основан - не пойму. Звонить, чтобы просить опохмелиться - неудобно, да и кто даст? Вспомнил тут один роман попсовый - "Три мушкетёра" называется. Одно и то же всё. Жизнь одинаковая, что тогда - что сейчас. А то, что без близких друзей, я имею в виду мужчин, остался - плохо.

И нерусские вокруг. Так мне это не нравится. И ненависти к ним нет. Прагматичное недовольство и всё.

Гуру - это что за слово?

Эх, сколько же я слов, точнее, их значения не знаю. Да и хуй бы с ними. Никому не объяснишь, и никто тебя не поймёт, пока сам страдания не примет.

 
ПАЦАН С ОКАРЯБАНЫМ ФЕЙСОМ

Он говорит мне:

- А чего ты так разговариваешь-то борзо?

- Да не до тебя мне, парень. А разговариваю так, потому что пива мне охота, а денег нет. И у тебя нет.

- Это так. И у меня нет.

- А у кого-то есть.

- Точно.

- Я тут на пасху пьяный был и шатался. А потом с дагами связался... И вот теперь у меня бланш. Побили. Но отрезвею - отомщу. В гондон бензина налью и на его тачку кину. Красный Опель у него, я пропас. А ты сам то откуда?

- Охранником работаю в кинотеатре.

- У Толика Обманщика?

- Кого-кого?

- В Рассвете, что ль?

- Ну да.

- А...

 
МОДНАЯ ЖИЗНЬ

А где-то течёт она, модная жизнь. И мне она ужасно нравится. Мне нравятся деньги, мне нравятся чужие вещи. Мне нравится бывать разным. И ещё я люблю чужие успехи и завидовать.

 
- У тебя часы сколько стоят?

- 15000 евро.

- А у тебя костюм сколько стоит?

- 15000 евро.

- Ух, ты...

- Да...

- А у тебя ещё что есть?

- Много. У меня дочь в Англии учится.

 
А я - люмпен. Я хочу у тебя всё отнять, в тюрьму посылки пацанам отправить, а остальное бедным раздать и пробухать. И травы накуриться - чтобы её 10 стаканов стояло на подоконнике. Тут ярко-салатового цвета пробовал воронежскую. Улетел наглухо. А кроме синьки и хэша мне ничего нельзя - философия и забота о здоровье нации.

 
- А хочешь узнать, где у меня ресторан?

- Где, брат?

- В Черногории.

- Ну, давай, супер. Пока, брат.

- Пока.

 
Не брат ты мне, сука, барыга. Саня Фашист за Черногорию жизнь отдал, а ты в море купаешься и про него не думаешь. Пидар ты. Пенкин лучше тебя.

 
ПРЕСТУПЛЕНИЕ

Очень хочется его совершить.

- Почему, Гастелло?

- Мандельштама не читал.

- Так почитай.

- Да ну его. Лучше - преступление совершить. Хотя, лишение свободы - не сахар.

- Это точно.

 
- А бизнес, Гастелло? Займись бизнесом. Будут темы, как у этих, у мурзиков жирных.

- Последовательным надо быть. А мурзики - дело временное. Так же как лицо у женщины. Было - и нету. А на преступление, например, на убийство, ни духа, ни капитала. 50 штук грина надо вложить, чтобы 500 взять. Нету. Так, одни разговоры.

- Да, херовая у тебя жизнь.

- Точно. Болтовня пустая. Радостных дней мало. И Жанка, блядь, любимая девушка, свалила.

- И чего теперь - пить будешь?

- Не знаю. Может - и к преступлению готовиться. Подумаю.

- Зря ты так. Жил бы, как все.

- Да кто же против, я за всех. Только сам - палец о палец не ударю.

- Так ты, получается, люмпен.

- Люмпен. Ага. А ты?

- Да и я вроде.

- И чего делать будем?

- Пойдём, преступление совершим, что ли.

- Пойдём.

- А какое, например?

- Глупое какое-нибудь. Вдруг не поймают?

- В натуре. Вдруг не поймают.

- А может, тебе женщину другую полюбить?

- Долго по времени. Да и испорченные они все, хотя очень красивые есть.

- Матриархат, думаешь?

- Хуже. Глупые. Когда ебу - чувствую себя педофилом. Как дети они, наши бабы.

 
Если один человек на другого работает - оба пидарасы.

Хорошие - кто сам сапоги шьёт и продаёт. Это труд. Раз. Кто Родине служит и раненый - два. Кто не делает ни хуя всю жизнь - три. И воры. И девки красивые.

 
КАК ПАВЛИК И ДЖОНСОН ПОПАЛИ В ТЮРЬМУ

Джонсону дали то ли 11, то ли 9. А Павлику Архимеду 4. Судье понравился. Толик Обманщик, как свидетель, про Архимеда врал, что он хороший и больше не винтится, а она все заседание елозила жопой по стулу, я видел. Симпатичная. Не толстая и без очков. Мало дала, значит хорошая.

 
А дело тогда было так. Это Павлик Архимед и Джонсон разговаривают. Пацаны с Бескудниково. Джонсон на свободе только два дня. Отмечают.

- Чего брать то будем?

- Да водку. Чего же ещё.

- А сколько?

- Да две. Тебе одну, и мне одну. Одну сразу, другую потом.

 
Взяли. Выпили.

- А теперь пошли машину заберём.

- А как?

- Ты водилу цепочкой души, а я ключи схвачу.

- Давай. Не поймают нас?

- Может, и поймают. А какая разница?

- Сидеть неохота.

- Это верно.

Так и сделали. Выпили - и сделали. А водила из машины выбежал - и к матери, а мать - к ментам.

 
- Ломимся! - кричит Павлик Джонсону.

А тот увлёкся. Не успел. И приняли его сразу, а Павлика с бородой через полгода, когда на Алису с тёлкой ехал. Павлик одно время у Гастелло на даче сухарился. Там же, где и когда-то панк Жабер, он же Серж улыбающийся, когда двух гопников ножницами на концерте покромсал.

 
НА БЕРЕГУ

Около дачи. Бухают Гастелло и Балу с наколкой 88, а на даче Архимед прячется и костёр разжигает. Мы козла у бабки купили, убили и есть собрались. С Балу в село съездили, бухла взяли. Остановились по пути на Рузе накатить и окунуться. Жанка у меня 99-ю зеленую подрезала, я белую 99 за 4 купил.

 
Стоят на песке две тачки: белая и красная чья-то.

На одной водка и два стаканчика, и на другой тоже бухло какое-то.

У одной менты, а у другой двое, - не поймёшь кто. Подонки. Напьются - чего хочешь жди. Мы с Балу.

 
Менты:

- Мы тут одного ловим. Удавкой ветеранского сына придушил. Наш. Ветерана МВД сын.

- Как это - ветеранского?

- Его батя в 79-м дворец Амина в Афгане брал.

- А мы прячем, наоборот всё... Ха-ха-ха... А где ваш придушил то?

- Да на Войковской. Ха-ха-ха...

- А ваш?

 
Вот и пауза для таких мудаков, как мы.

 
"И наш на Войковской", - подумали мы оба. Чуть не вырвалось. Мы - "Не поймёшь кто", оба в наколках. У меня свастика на правой руке и Путин над левой сиськой. Свастику я обычно носком отрезанным закрываю. Часть носка, короче, надеваю. Для своей души колол, не для посторонних.

 
У "не поймёшь кто" - бутылка Кагора початая появляется. И мороженое. "А не одного и того же?" - думает Балу, один из них, из подонков, а сам пьяный. И Гастелло то же самое. И переглянулись, придурки, бля.

А менты почуяли. Тоже переглянулись.

Вокруг - никого. Похоже, как на водопое в мультфильме про Маугли. Когда засуха и вся земля потресканая.

 
"Не напали бы на нас, - думают менты, - не убили бы. На водопое мы же. Забыть надо, да уехать к бабам своим в дом отдыха".

 
Больше не говорили на такие темы, про преступность.

 
Искупались, да уехали. Менты первые.

 
А подонки по дороге чуть собаку не сбили. Сама виновата. Собаку запомнили, богатая. Эх, зеленая машина была хорошая. Лучше чем белая. Поэтому и угнала ее проститутка № 125. Но она нужна ей - Жанка ВГИК закончила, белый хаер и шпильку 15 см носит. 3 года со мной прожила, пусть.

 
ЛЮБИМАЯ ЖЕНЩИНА

До этого было.

Она посуду моет. Мы на даче. Гуси у нее, куры. Все, что говорит - не правда. Обманывает, да и какая разница. Пусть делает, что хочет. Жанна зовут. Любимая, вроде.

 
В тот день.

- Ты, Гастелло, к женщинам как относишься?

- Я не люблю их, и не верю ни одному слову. Но мне они требуются.

- А я - также. Как ты. А они что говорят?

- А мне всё равно.

- Выходит, монах ты.

- Выходит, так. Только какой же я монах - если болт стоит и спать не даёт?

- Выходит - дрочишь?

- Иногда, редко. Если заснуть надо или картинка прикольная.

- А любовницы - есть?

- Пока нет. Я Жанку полюбил.

- А может - убить её?

- Жанку?

- Нет, собаку эту.

- Может и так. Только зачем?

- Не знаю.

- И я не знаю...

- Тогда - пусть пока поживёт.

 
НЕ МОДНАЯ ЖИЗНЬ

- Не модная жизнь у нас.

- Это точно. Даже собаки нет. Да и 600 у.е. тоже нет.

- Пойдём, отнимем чего-нибудь?

- Пойдём, ага. Собаку давай, что ли, спиздим.

- Во...

 
Подошли мы с Балу к забору - а там собака знакомая бегает. Та.

- Как отнимать будем?

- Давай убьём её.

- А смысл?

- А, так.

- Ножом?

- Или палкой. Лопатой можно.

- Давай.

 
- Ага. Ух ты, собака, мой хороший. Иди сюда.

- Гав. Гав.

 
Убили собаку, когда гулять вышла. Смысла, разумеется, не было.

 
КТО УБИЛ СОБАКУ? РАЗГОВОР ЕЁ ВЛАДЕЛЬЦА И ЕГО РАБОТНИКА

Двое меж домов по гравию идут и разговаривают.

- Кто-то убил мою собаку.

- Может, сама сдохла?

- Да что я, дурак что ли, не разбираюсь? Похоронить надо. Гроб иди делай.

- Иду. Только кто же собакам гробы делает?

- Моя собака. Понял?

- Понял.

- А кто убил её, не знаешь?

- Нет. Девка живёт на соседней улице. В самый раз для Вас. Белая, красивая.

- У кого?

- У баркашей, которым мы в запрошлом году болты на тачке скручивали...

- Не помню.

- Там Паук ещё был и Каманча.

- Какой такой Каманча?

- Фанат динамовский, главшпан у них.

- Какая еще девка? Иди гроб делай, сказал.

- Иду, иду...

 
ДЕВУШКА ЖАННА

- Ну и чего теперь? - спрашивает Жанна, приехала зачем-то. Любуюсь.

- Теперь? Вот, собаку убили.

- А машина как, Жан?

- Какая машина?

"Ну, вот я и говорю, - какая ещё машина?"

- Верно, Жанн. Пойдём-ка мы с Балу, пройдёмся.

 
ТРОЕ ИЩУТ УБИЙЦ СОБАКИ

Мимо нас с Балу трое мужиков проходят. Смотрят косо.

Балу говорит:

- Наверняка ищут, кто ихнюю собаку зарезал.

- Может и так.

- Жанка красивая у тебя...

- Вижу. Сам знаю.

- Смотри, к ней подошли, а сами собаку ищут.

- А чего её искать - умерла же она. Мы же задушили её.

- Кого?

- Собаку ихнюю.

- Бля, Жанка супер. Зря мы ее гусей съели.

- Да ей по хую. Она вещи забирает. Чего она, гусей в Москву, что ли, потащила бы?

- Жалко гусей. Куриц рыжих тоже жалко. Собаку - ни хуя.

Балу бухой.

- Вся жизнь теперь - ихняя. Они богатые, у них собаки заебись, а мы - бедные. Навсегда это. А любить - это, Балу, очень дорого, оказывается.

- И что теперь?

- Вон, смотри, к нам идут.

- Ты видел, а она улыбалась им.

Она всем улыбалась, у кого бабло. А любила - меня. Правда, всего два месяца из трёх лет.

 
СИНЯЯ

Трое мужиков подходят.

- Не видели, кто собаку убил?

- Какую собаку?

- Мою. Какую.

- Не видел. А ты мою собаку не видел?

- Какую собаку? Разве у тебя была собака? Какая у тебя собака была?

- Синяя.

- Синяя?

Мужику, который крутой, другие два шепчут на ухо.

- Не связывайтесь, это же подонки. Пойдём дальше искать. Пьяные они.

И шёпотом на ухо:

- Может, они и убили, да как узнаешь?

 
БЕЛАЯ

Трое мужиков ушли дальше собаку искать. Балу спрашивает:

- У тебя что, правда, синяя собака была?

- Нет. Наврал.

- А девушка до Жанки была у тебя какая?

- Была. Только не белая, а с красным хаером. Потом, когда расставались, чёрная приехала с наркошей со своим. Хороший парень, любил её с детства. Ворона звали, бывшая жена пургеновская. Слышал у Шмелей песню "Ангелы в дверях"? Про неё.

- Да хуй с ней, с песней. Блядь, гусей зря побили. А мама была у тебя?

Балу нахуярился, слёзы на глазах. Херню какую-то несёт.

- Моя мама... Единственное, что она умеет делать - это рассказывать соседям, какой я придурок...

- Не может быть!

- Может. Даже когда приезжали врачи и спрашивали маму: как он? Ну, чтобы, ну, может, подлечить меня в дурке. Мама за пять минут успевала объяснить, какой я придурок. Это единственное, что она научилась делать в жизни...

- Что?

- Что придурок я, всем подряд гонять... Даже рядового санитара из Скорой помощи убедить успела...

 
ПЛОХИЕ

- Слушай, а может, догоним и убьём их? Этих троих?

- Позже. Подумать надо, как убить. Оружия-то нет.

- Ну и что? Поджечь, например. Когда на речку пойдут, бензин в воду налить.

- Давай обождём. Пусть походят, собаку поищут.

 
Они сели на лавочке, достали бутылку водки и выпили её.

- Может, топором их?

- Не знаю. Давай обождём.

- А деньги будем у них просить?

- Просить не будем, но какие найдём, себе заберём.

- Ты как вот считаешь - мы плохие люди?

- Нет. Мы - лютые враги этих, чью собаку мы зарезали.

 
Будущее мы встретим радостной песней, оптимизмом и верой в невероятную силу русского человека, русского мужчины. А как иначе?

 
ДЕРЖИСЬ, ПАВЛИК

Не пью. Не курю. Денег море, уже на воле. И жить мне ещё - долго-долго.

- А есть ли у тебя друзья настоящие? - голос с небес спрашивает.

Настроение - отличное.

- Есть.

Это ты такой сегодня, Гастелло. Злой.

 
"Я буду тебе писать, Павлик. И, по возможности, посылки слать. Выйдешь - по телефону не звони. Звони в дверь. Пусть сюрприз будет.

Да пораньше бы...

Мишка Гладков, который банкротством занимается, про тебя спрашивал, просил привет передать. Сказал - посылку тебе соберёт. У Мишки денег полно. Сегодня заехать обещал. Он дачу соседнюю купил. А в Осташево воды ещё - полный лес. Вспоминаю, как встретили тебя в Боровске с тремя урелами.

Вовремя мы тогда с Балу, да?

"Держись", в книжках пишут, что так говорил Скорцени своим кентам из ваффен СС.

 
АМФИТАМИН И РАЗНОЕ

Не пью. Не курю. Она, наконец, ушла. Я про блондинку, про Жанну. Устал я... У них в семье матка есть. Матка - это труба свободе. Остаются те, кто готов пахать и маткины наливки пить. Фу, какая мерзость, до какой степени это не сексуально - матка.

Матка всё и испортила. Так бы жили.

И дело не во внешности. А в том, что мне её было жалко, как собственного ребенка. Заботился я о ней и тайный интерес высматривал. А она, похоже, на стимуляторах и давно. Или раньше в минералочку капала, когда по дансингам моталась. А у меня такие две уже были - мне с такими нельзя. Мне ещё в Секстоне, когда покойный Виктор Андреич Солдатов, по кличке Витушек, который при воре Паше Цируле состоял, говорил.

"Винтовая если - беги в любую сторону".

Эх, любил я её, выходит. Но только через полгода на неё подсел. А она, Павлик, болеет, оказывается. А может, глючит меня с горя.

Что такое амфитамин? Стимулятор какой-то стрёмный? Надо в сети про последствия порыться.

Два года прожили, пока я фразу под занавес услышал от неё: "вчера амфитамина обожралась". Если бы первый раз, по-другому бы сказала. Машину мою украла. Песню про "сны за рулём" украла, которые мы со Скородедом делали. Студию разорила, которую мы с Чегеварой потом допропили. И ещё взяла машинку, которой голову брить. Ничего не найду - ни трусы, ни майку...

Поколдовать, что ли, Паш? Неужто, поколдую - и вернется?

А вернётся - опять любовь. Страсть. Лучше - гармония. Есть какая-нибудь молитва, чтобы не возвращалась?

На 40 дней к Серёге не пойду - он с моей женой первой спал. Пусть она выдвигается.

А Балу, представляешь, с Жанкиной тёткой взрослой живет. И хорошо ему с ней. Наташка зовут, образованная и не работает нигде. Дочку в Голливуд отправить собирается на ПМЖ. И, похоже, любят они его там. Счастья ему. И матку, чтобы наливочкой не обделяла.

 
Семьи у меня, похоже, не будет. Старого не вернуть. Ленка если курить бросит, поживет неплохо. Счастливая она, когда ты ей звонишь. Ты тоже, небось, придёшь и к какой-нибудь матке под подол. Серёга не захотел и умер.

Вовку, сына, в менты попробую, у него дед был полковник - без единой взятки отслужил. Пусть Вовка Коптево выгодно для русских людей охраняет и эмигрантов обирает.

Вообще-то, все выглядит оптимистично. Но эта пасха, 2003-я, главная была. Это точно.

Павлик, записывай интересные истории посмешней и присылай. А лучше б отпустили бы тебя, ведь не виноватый ты ни в чём, а на воле без тебя тускло и бьют нас чаще.

 
О, Русь, великая,
Какая там Украина,
Какое там - окраина.
Америка, Америка,
От Андов и до Терека,
Я творю, а Гейдж вытворяет,
А когда жид бесится,
Всей России весело!
Везде одни индейцы...
И слуги папы с мамой...

 
Припев.

НАЦИ ПАНК. НАЦИ ПАНК.
ЭТО РАДОСТЬ И СМЕХ ВСЕХ ЛЮДЕЙ.

 
Чурки, блядь, задолбали.

О. Гастелло. 2003 г. - ogastello@list.ru