Странная история, произошедшая с капитаном гестапо Эрихом Припке и его другом майором Хассом

1. Италия, 1944 г. Дорога на Ардиатинские пещеры

Колонна автомобилей двигалась по дороге в сторону Ардиатинских пещер. Светило солнце, но жарко не было. Помогал прохладный ветерок, несущий ароматы рыбачьего поселка Пескаторе - запах рыбы и раскиданных для сушки по берегу сетей.

В голове колонны шло несколько мотоциклов с колясками, вооруженных пулеметами. За ними следовал Мерседес Бенц с сидевшими в нем двумя офицерами Гестапо и двумя женщинами. Водителя с ними не было, гестаповец в чине майора сам вел машину. Середину колонны составляли крытые грузовики, а замыкала шествие бронемашина и еще два мотоцикла.

Торжественность кортежу придавал совершенно мирный вид прекрасных дам в шикарных одеяниях, а также бутылка французского шампанского в правой руке майора, водителя "Мерседеса". Это нисколько не контрастировало с запыленными очками мотоциклистов и солярочной гарью, вырывающейся из-под пятнистого бронетранспортера и шлейфом тянущейся за колонной, мешаясь с дорожной пылью.

Капитан, сидящий с дамой на заднем сиденье, был немного навеселе., периодически что то шептал женщине в бальном платье кремового цвета на ушко. Одновременно он отпивал деревенское итальянское вино из кожаной бутылки. Офицер попытался запеть припев одного из последних хитов Эдит Пиаф, но майор оборвал его.

- Эрих, хоть мы и друзья, но я запрещаю тебе транслировать песни этой французской шлюхи. И не потому, что у тебя нет слуха. А потому, что она меня заебала еще в лагере. Представляешь, выцыганила у нас в том году помимо денег, 17 евреев за один концерт. А я, Эрих, ненавижу евреев, не переношу французов и не считаю за людей итальянцев.

Женщина на переднем сиденье засмеялась, откинулась на кожаном диване, шутливо вырвав вино из рук водителя шампанское. Сделав глоток, дама серьезно произнесла:

- Господин майор, а не написать ли вам рапорт на Восточный фронт? Я уверена, наш дорогой полковник Браух непременно удовлетворит вашу просьбу. А мы с Наташей и Эрихом подождем Вас здесь, в Риме. Представляю вас с железным крестом и парой легких ранений от штыков русских матросов. Да, Наташенька? А мы Пиаф послушаем. И еще, вот эту, твою любимую с русской пластинки: "выкотдильа на бэрек Катютша..."

Женщины и капитан рассмеялись шутке. Майора, ведущего кабриолет звали Хасс, а его подругу Эльза.

Неожиданно, впереди раздалась стрельба и один из мотоциклов с визгом унесло в кювет. Колонна стала. Из кювета послышалась грубая немецкая брань и стоны. Но со стороны грузовиков, туда уже пригнувшись бежали санитары. Пространство вдоль дороги было покрыто скалами и заросло диким кустарником. Все вокруг трещало, грохотало. Плотный автоматно-пулеметный огонь двух взводов был направлен на каменную глыбу, из-за которой вылетела граната, разорвавшаяся перед мотоциклом и прозвучали первые несколько ружейных выстрелов.

Оба офицера и женщины лежали в кювете напротив, ругаясь на проклятых партизан, испачкавших бальные платья и парадные мундиры офицеров. Стрельба постепенно стихло, ответных выстрелов давно не было слышно.

- По моему, с них достаточно. Я угадал, Эрих, - над камнем поднялся белый флаг. Точнее, это был не флаг, а перепачканная кровью рубашка. Майор дал команду прекратить огонь.

2. Итальянские партизаны

Майор Хасс первым вышел на дорогу, поправил кобуру и отряхнулся. Жара и полное безветрие сменили прохладный ветерок с моря. Сзади поднялся капитан Припке, держа в руке "Шмайсер" наизготовку. С обеих сторон поднялось до 20 автоматчиков, но Хасс остановил их, подняв руку.

- Не стрелять, всем оставаться на местах, продублировал команду капитан. Офицеры осторожно двинулись в сторону белого флага, ведя по пути непринужденный разговор. Как будто на прогулке по Парижу.

- Вы знаете, Эрих, чем дальше я воюю, тем больше мне это нравится. Будет жаль, если эта война закончится. И я принимаю предложение Эльзы по поводу Восточного Фронта. Черт побери, все равно это будет уже не тайга, а Украина и Польша. Я завтра же подаю рапорт полковнику Брауху.

- Вы шутите, капитан. Давайте забудем, женщина сказала лишь очередную глупость.

- Я уже принял решение, - в этот момент кусты, торчащих из-под камня раздвинулись и прямо на немцев вышел окровавленный человек. Судя по одежде, это был местный крестьянин или рыбак, примерно 45 лет. Он был тяжело ранен в живот. Из бурого пятна в свитере текла кровь.

Припке вопросительно посмотрел на майора и получил в ответ утвердительный кивок. Раздалась автоматная очередь и человек молча упал на камни с продырявленной грудью.

За камнем, лежал еще один труп. Этот был молодой, лет 18. Пуля попала ему в голову. Без рубашки, видно ее пожилой партизан использовал вместо белого флага. Но самое главное, офицерам стало ясно, почему пожилой итальянец решил сдаться.

Мальчишка, восьми-девяти летний белобрысый парень сидел, съежившись и сжимая в руках гранату. Чека торчала изо рта. Ситуация критическая - бежать некуда, кругом камни. Все трое замерли в ожидании, готовые в любую секунду погибнуть и убить. Но то, что сделал майор Хасс, поразило и мальчишку, и Капитана Припке.

- Битте, лас ист майн гешенк, - майор, держа за ствол, протянул мальчику личный "Вальтер", показывая, что это подарок солдата солдату.

Мальчишка смотрел недоверчиво. Затем вставил чеку назад, взял "Вальтер". Проверил обойму и, не выпуская из рук гранаты, посмотрел на немцев. Жестом попросил еще сигарету, щелкнул затвором пистолета, а гранату сунул за пазуху. Прикурив, сделал глубокую затяжку, сморщился и по-деловому сказал:

- И два блока шоколада, - чем вызвал взрыв смеха у обоих гестаповцев, а потом непомерное удивление капитана:

- Майор, да ведь он русский...

3. О капитане гестапо Эрихе Припке

Капитан гестапо Эрих Припке знал русский язык. Он был в России перед войной, на одном из военных заводов в Ленинграде. На самом деле, это было лишь прикрытие и основной его целью было налаживание контактов со структурами НКВД. Эрих принадлежал к тем немцам, которые неплохо относились к России и русским. Именно в его ведомстве отстаивалась идея совместной с русскими операции по высадке мощного десанта в Гудзоне еще в 1940 году. Если бы не эти идиоты из высшего руководства СС, и идиотская финская компания, война была бы другой и уже закончилась. И ему, Припке, не пришлось бы минуту назад расстреливать несчастного итальянского крестьянина, возомнившего себя борцом за свободу.

За свободу от чего? Капитану довелось пообщаться со "Старыми борцами", ветеранами НСДАП высокого уровня, он много читал (и не только "Фолькише беобахтер". Эрих прекрасно понимал, что все эти "свободы" есть жизнь под англосакскими евреями. А этого он не мог представить даже на миг, ни для себя, ни для Германии, ни для Мира. Когда капитан видел перед собой заблуждавшихся людей, которых еще можно было спасти обработкой RPL Пауля Йозефа Геббельса или сроком в лагере, он их никогда не агитировал. Он тщательно выполнял свою черную и грязную работу: пытал, сжигал, расстреливал... В том числе и детей, если они стреляли в немецких солдат. Или кидали камни. Или плевали. Или плохо смотрели. Это и есть его война и воевал он честно, принимая на себя ответственность.

Но так случилось в его судьбе, что сегодня, в 1944-м, все дело было в Наташе. Именно эта девушка из России занимала все его воображение последние погода. Он вытащил ее из Германии, из хозяйства одной знакомой толстой бюргерши. Наташа была дочерью кадрового полковника Красной Армии, взятого в плен с еще летом 1941 года, при разгроме Прибалтийского военного округа Советов. Полковник погиб этой же страшной зимой в Рославльском лагере для военнопленных, в числе тех 80-ти тысяч красноармейцев. Эрих знал эту неприятную историю. Не одна голова полетела за этот случай. Фюрер лично разжаловал виновных. Однако, если говорить правду, никто не ожидал зимних боев и такого количества пленных под Рославлем. Война жестока и беспощадна.

Дочь полконника была вывезена в составе группы сельскохозяйственных иностранных рабочих в Баварию. Там, остановившись после ранения у друга (Эрих воевал в Северной Африке, в составе корпуса генерала Роммеля), он и обратил внимание на необыкновенную красоту русской девушки. На предложение о вербовке и переезд с ним в Италию она согласилось. Пришлось, правда, отвалить приятелю за нее 8000 рейхсмарок. Но да, капитан Припке знал, где они "растут" и вообще к деньгам относился подчеркнуто наплевательски. А с майором Хассом они еще в молодости играли в футбол в заводской команде. И оба были форвардами. Хасс был не только его прямым начальником, но и единственным другом...

4. Дальше

Колонна двигалась дальше, в сторону пещер. Несколько грузовиков посредине были забиты итальянскими заложниками. Их было около 100 человек, еще, более 300, уже находились в пещерах и ждали прибытия последней группы.

- Ну и как тебя зовут? - спросила на итальянском Наташа мальчика. Офицеры молчали, как рыбы, с удовольствием ожидая эффекта. Мальчишка сделал очередную глубокую затяжку и ответил:

- Говорите по-русски, фрау. Я слышал, как вы это умеете. А меня никак не зовут и в ближайшие 2-3 года звать не будут. А вас?

- ... Наташа, Наталья Евгеньевна...

- А вы случайно не знаете, Наталья Евгеньевна, куда мы сейчас едем? Я уж не спрашиваю, откуда вы взялись в этой компании...

Припке переводил Хассу и прервал русских:

- Господа русские, товарищ юный Партизан, мы выяснили все политические и военные вопросы, вы почетно пленены в бою и я предлагаю не посвящать дам в некоторые наши мужские тайны.

Парень:

- Согласен. Гут, херр Капитан.

Наташа была в шоке. Этот мальчишка так напоминал ей брата. И так ей хотелось обнять и расцеловать его, родного, что слеза сама выпала. Но она не заплакала, а отвернулась в сторону моря и сделала огромный глоток вина из кожаной бутылки.

5. Казнь

Русских высадили в небольшом ресторанчике по названием "Ле стелле дел пескаторе" и предложили подождать час двадцать. Колонна ушла. Наташа и мальчик сидели за столиком. Никого не было, кроме взрослого мужчины (видно хозяина) и юноши-помощника. Скорее всего, его сына.

- Я предлагаю тебе свою дружбу, - сказала Наташа, глядя в глаза парню.

- Что ж, я согласен. Во-первых, моих итальянских друзей только что убили в бою, а русских у меня еще не было.

- Я думала, ты откажешься.

- Нет.

- Ну и что мы будем делать? У тебя есть предложения? Мальчик ответил необычайно по-взрослому, странно для своего возраста:

- Конкретных нет, однако нам с тобой по пути. Кроме того, ты очень красивая, Наташа. Я никогда не видел таких красивых женщин.

В этот момент где-то недалеко послышалась. длинная пулеметная очередь. Потом еще и еще.

- Забудем все это, Наташа. У нас не было выбора.

- Забудем, парень. И как мне тебя называть, все-таки?

- Лаэртский.

- Откуда ты такой взялся, взрослый не по годам?

- Из космоса. Ты слышала про Циолковского, про инопланетян?

- Что ты хочешь этим сказать? - Наташа рассмеялась, обнажив шикарные белые зубы. Он забавлял ее. И несмотря на ужасы, происходящие вокруг них к девушке вернулось хорошее настроение. Мальчик продолжал:

- То, что я здесь, чтобы вершить великую миссию. И я бессмертен, Наташа. И я Мальчик лишь до тех пор, пока надо мной дуло автомата. "Приказано выжить", так говорил один мой знакомый итальянец.

- Так говорил мой отец... Он погиб в лагере. На секунды воцарилось молчание. Мальчик прервал его:

- Наташа, здесь наверху, есть комната, не перебраться ли нам туда. До приезда твоих друзей из Гестапо есть еще полчаса, - с этими словами Лаэртский посмотрел себе на руку. На шикарные часы "ЗиМ", которые продавали в Военторгах лишь высшим офицерам Красной Армии, начиная с полковников.

"Отец, как мне тебя не хватает... Странная, удивительная встреча...", - думала Наташа, глядя поверх Лаэртского и ничего не слыша.

Маленький, но суровый не по годам Лаэртский взял за руку девушку и повел на второй этаж. Человек за стойкой молча смотрел на людей, говоривших на непонятном языке и протирал салфеткой тарелку.

"Что со мной? Я влюбилась? Да нет же, я люблю Эриха. Он спас меня. Нет, со мной что-то не то. Я возбуждена... Да, я возбуждена и не могу понять, почему. От руки, держащей мою ладонь. От какой еще руки... Чушь, бред... Да, от руки".

Они поднялись по деревянной лестнице и вошли в комнату со старинной мебелью. Он повернул ключ в двери и стал раздеваться. Наташа, как завороженная, села на стул и положила ладони себе на колени. Она смотрела и видела, как он разделся, подошел и погладил ее по волосам.

Потом она почувствовала во рту его горячий член. "Откуда это? Это мое. Я люблю это. Я люблю этот член... Я люблю член мальчика? Но у мальчиков ведь совсем другие..."

К деревенскому ресторану подкатил "Мерседес" и начал бешено сигналить. Майор Хасс спешил.

- Ну, что там они? Эрих, сбегай пожалуйста, нам нужно уходить.

Капитан выпрыгнул из кабриолета, держа в руке автомат и метнулся ко входу в заведение. В дверях он увидел юношу-официанта. Тот кивком указал на верх. Припке, как сумасшедший, грохоча по дереву сапогами взлетел наверх, на второй этаж. Гестаповец выбил ногой дверь комнаты и застыл в ужасе.

Только что виденное в пещерах отодвинулось куда-то далеко-далеко...

Комната, - пол, стены... Все было залито кровью. Напротив, на стуле, сидела его Наташа. У девушки не было глаз - они были выколоты. Эрих увидел пустые, окровавленные глазницы. Перерезанное горло залило и пропитало все платье бурой жижей. Платье было задрано. В метре от стула лежали черные трусики Наташи. Эрих узнал их. Он купил их ей в Париже, в очень дорогом дамском салоне.

За трупом, спиной к нему стоял взрослый человек в форме капитана СС и курил. Он и заговорил первым на отличном немецком языке:

- Вы знаете, Припке, она была хорошей девушкой. Однако, есть такие понятия, как нация. Отечество и предательство. И Вы, капитан, знаете это не хуже меня. Вы заслуженный человек и проживете долгую жизнь. Вы закончили расстрел?

- Да, но кто Вы? Что это...? - Эрих опустил автомат, из которого секунду назад хотел расстрелять все и всех вокруг. Он не дал ему договорить, перебил:

- Я - Лаэртский. Но мое имя Вам сейчас ничего не даст. Признаюсь, я искал с Вами встречи, Эрих. Может продолжим разговор где-нибудь в другом месте?

Припке, как загипнотизированный, уже повернулся и, держа автомат за ремень, медленно искал глазами ступени лестницы.

- Да, да... Машина внизу. Мы должны спешить, - на глазах капитана застыли слезы. Но их никто не увидел.

- Возможно, на улице я пристрелю Вас, капитан, - донеслось до Лаэртского, который тоже сильно переживал.

Мужчины, а судя по внешнему виду они были ровесниками, прошли мимо хозяина, державшего дверь открытой.

6. Говорит Хасс

- Ну где Вы там, Припке, черт побери. Вы капитан, упорно хотите ответить за все преступления этой войны! Я только что лично выстрелил в затылок немке Эльзе, которую знал 7 лет. Черт, все из-за этой проклятой спешки...

- У меня, дурное настроение, Эрих. Кого это вы еще с собой тащите? Где Ваши русские? Что у вас за маниакальная привычка - знакомиться с людьми всегда не вовремя...

Это были последние немецкие слова, которые услышали Хозяин и официант его сын, в этот день. Через много лет одному из них придется вспомнить все события, весь ужас этого душного дня и привести людей на могилу молодой женщины, которую сам хоронил и за которой ухаживал с войны. Одного из них он вспомнит, но не скажет об этом никому.

Лишь затем "Мерседес" заревел и звук мощного двигателя постепенно удалился в сторону Рима.

7. 1997 год

1997 год был отмечен разными событиями. Одно из них, малозаметное и мало кого интересующее, произошло в Италии. На скамье подсудимых сидели нацисты, военные преступники Второй Мировой войны и 2-го тысячелетия. Их было двое, им было за 80. Когда-то давно, эти люди расстреляли в Ардиатинских пещерах 430 итальянцев. Фамилии пожилых немцев были Припке и Хасс.

Местная молва, опираясь на бред полусумасшедшего свидетеля, хозяина местного ресторана, утверждала, что среди жертв того дня была еще некая русская, необыкновенной красоты, погибшая при весьма загадочных обстоятельствах.

Во время заседания суда, 87-летний Эрих Припке неожиданно улыбнулся, старик был явно растроган, узнав кого-то в зале. Весь остаток заседания, приговор, старый Припке вообще оставил без внимания. Лицо бывшего капитана Гестапо излучало непонятный свет. На суде он больше не сказал ни слова.

После оглашения приговора среди прочих зал покинул молодой человек в сером плаще, на вид лет 33. Через много лет и потрясений, друзья и коллеги снова встретились.

Из зала вышел капитан русской военной разведки Лаэртский.